Пока все было спокойно, мерный стук копыт навевал неприятную сонливость.

Неприятную - потому что Офелия знала, что должна быть начеку, должна оставаться собранной и бодрой. И, хотя усталость брала свое, на неблизком пути (и кто бы мог подумать, что трястись в седле может быть настолько утомительно?) она нет да нет, а клевала носом в за спиной у капитана уланов: давали о себе знать и не лучшая физическая форма, и количества праны, потребляемые не только несколькими Слугами, но и мистическим глазом, даже в запечатанном виде способном улавливать то, что находится по ту сторону ткани миров, в измерении Воображаемых Чисел.

Да и стресс брал свое. Он тенью лег на лицо, сковал несильным, но стабильным напряжением.

Технически, сейчас - Офелия не командир, эту роль она охотно оставила за Жанной, и за Галахадом, если он решит вспомнить о позиции Рулера, и пожелает вести за собой. Но даже так в своем статусе ей совсем некомфортно. Будто в чужой коже, которую кто-то надел вместо своей, неподходящей по размеру, с кривыми и торчащими швами.

Она никогда не питала на свой счет иллюзий, и знала, что необходимость что-то решать, буде таковой случиться, всегда ляжет на плечи невыносимым грузом. Знала об этом, когда подписывалась на роль Мастера, и, скрепя сердце, была к этому готова, когда быстро пробилась в первые ряды среди Мастеров Халдеи. Но рационализация сейчас не спасала от непростых мыслей, и вдвойне тяжело было раз за разом возвращаться мыслями к взгляду, которым их проводил Император. В нем была надежда, такая сильная и непоколебимая, что даже Офелии, упрямо отказывающей признавать и понимать подобные эмоции, было не по себе. Потому что за потери и поражение, если к ним приведут ее решения, придется отвечать - и отвечать, возможно, встречая этот же самый взгляд.

Когда лошадь остановилась, Офелия поначалу только непонимающе осмотрелась по сторонам. Украдкой потерла глаза, подумав было, что за этим последует привал и короткий, но долгожданный отдых - все-таки, вокруг совсем стемнело. Но нет, надвигающийся лесной массив не сулил приюта, но угрожающе скалился из темноты, будто бы вторя словам ссадившего ее наземь старого капитана.
Значит, они почти у цели.

- Берегите себя, - Офелия едва заметно улыбнулась, кратко, и одними уголками рта - большее, чем она могла отблагодарить за доброту и тепло, проявленную к ней в пути. С другой стороны - большее, что могла выдать ее мимика, если требовалось улыбнуться, - Мы постараемся справиться здесь как можно быстрее.

Обернувшись на ломаные силуэты деревьев, волшебница задумчиво потрогала правый глаз через повязку. Напуганные животные - особенно собаки или лошади - всегда плохой знак. Если храпит или воет, встает на дыбы или рычит без видимых причин, на одно лишь место - значит, жди дурного. И это не просто примета - собаки не просто так частый фамильяр у волшебников, имеющих дело с духами. И не просто так их берут с собой в эти самые "гиблые места".

Она оставалась спокойной. Немного усталой, но собранной и привычно серьезной. 
- В таком случае, не стоит задерживаться. В дождь путь через лес будет и сложнее, и, вероятно, опаснее. Теперь мне с вами? - уточнила волшебница, кивнув на лошадей, которых вела под уздцы Жанна. Очевидно, что придется и остаток пути провести у кого-то за спиной: сама держаться в седле она не умеет. Это, конечно, означает, что Мори придется ехать вместе с Галахадом или Зоей, но они с этим как-нибудь сами разберутся. Медлить действительно не стоит.

Дорога под ногами - ничем не вымощенная, хорошо утоптанная земля. От воды ее размоет, и, даже если лошади смогут пройти, это замедлит и утомит их только сильнее. Не говоря уж о том, как просто будет атаковать их в условиях и слышимости, и видимости, сильно ограниченными стены бьющей о листву воды, и без того в темноте.

- Ваше откровение, - добавила Офелия, немного подумав и вновь встретившись взглядом с Жанной, - Нам следует чего-то ждать?

Сэйбер без промедления направилась вглубь леса прокладывая путь вперед, освещая его своим знаменем. Нагаёши же перехватив поводья отданной ему на попечительство лошади пристроился замыкающим в самом конце.

Их маленький отряд довольно бодро преодолевал лесную чащу, но это нисколько не радовало Берсеркера. Самурай повидал достаточно лесов у себя на родине, но едва ли ему встречался настолько безжизненный и отталкивающий, будто мертвый.

Тучи, предзнаменующие ливень, все больше сгущались над их головами. Мори поскорее хотелось ощутить тяжесть капель на своей коже, что смоют собой дорожную пыль и противно-сладкий запах гнили, витающий в округе. Или это лес так игрался с мыслями Берсеркера запутывая их в странные дебри и отвлекая от действительно важного? Нагаёши старался не придавать этому значения, сосредоточившись на словах Офелии.

- Такие уловки годны лишь для трусов, – Берсеркер лишь раздраженно фыркнул услышав, чем именно занимался чернокожий в той палатке.
- А предатели, которые помогли ему... – Мори не выдержал и сплюнул себе под ноги, - еще больший мусор, чем это варварское отродье.
- Впрочем, покуда Оотоно рядом, то местному правителю нечего боятся, а вот его врагам стоило бы, – хищно улыбнулся Нагаёши вспоминая как решала такие вопросы его господин.
К глубокому сожалению Кацузо их пути здесь с Нобунагой разошлись слишком быстро. Впрочем, это лишь значило что теперь Нагаёши может сам вдоволь насладиться битвой.

Битвой, где лишь слышен звук столкнувшихся клинков, разрубленной плоти, болезненных криков. Где все залито кровью, что окрашивает одежды и все вокруг в багряно-алый цвет.

Ох, этот сладострастный металлический привкус на кончине языка. Как же сильно Берсеркеру хотелось вновь ощутить его и как можно скорее. Где? Где же найти источник что сможет вдоволь утолить его жажду? Утолить...такой безумный... такой невероятно сильный...ГОЛОД.

За этими мыслями Нагаёши вдруг осознал, что тьма давно окутала их со всех сторон, а сами они вдруг остановились. Раздался волчий вой и кажется Сэйбер что-то кричала, но смысл её слов ускользал от Мори. Перед его глазами была лишь её шея. Полный животного желания Берсеркер продолжал пялиться на шею женщины – почему-то в неё жутко захотелось вцепиться зубами и пить; пить такую сладкую, теплую, столь желанную кровь.

Рвать. Рвать. Рвать. Разорвать эту нежную плоть на куски утоляя накативший непонятно откуда, всепоглощающий голод.

Почти что животный хрип вырывался из глотки Нагаёши, пока все внутри било набатом, чтобы он наконец-то дал волю своим инстинктам, дал волю своему голоду и ярости.

Рука выпустила поводья встревоженной лошади, а Кацузо уже сделал шаг в сторону Сэйбер, что, обнажив свой клинок всматривалась в темноту.

Но ему было плевать что или кого, притаившегося во тьме, она высматривала. Для него она была лишь жертвой. Мясом, что ненадолго сможет притупить эту ноющую боль в животе.

Берсеркер уже представлял страх что будет виден в её глазах, когда он нападет на неё сзади. Когда она осознает, что бояться нужно своего недавнего союзника, которому ты всецело доверял, а не тварей тьмы. Ох, как сладко будет его пиршество...

Начавшийся проливной дождь, будто глоток чистой родниковой воды слегка приглушил пагубное влияние на Берсеркера, внося ненадолго ясность в затуманенный разум японца. Но этого было слишком мало...

«Предатели хуже мусора» - будто гром прозвучало в голове Мори — простая мысль, которая всегда была для него непреложным обетом верности. Ярость и Голод, Клятвы и Инстинкты – буря из эмоций схлестнулась внутри Нагаёши.

Пытаясь сдержать себя, Берсеркер сильно прикусил свою щеку, пока на языке не появился отрезвляющий привкус крови. Этой секунды Мори хватило дабы заметить краем взгляда промелькнувшую во тьме пару янтарных глаз.

Еда. Убить. Разорвать. Выпотрошить. Съесть. Съесть. СЪЕСТЬ!

Не в силах больше сдерживаться, Нагаёши поддался инстинктам, но вместо Жанны, бросился прочь, как можно дальше от освещенного клочка земли. Навстречу неизвестности и прямиком в лапы тьмы, что так свирепо подпитывала голод внутри Берсеркера, взывая к его безумию.

Сделав очередной шаг Мори, вдруг не почувствовал под собой твердой земли - в темноте он не разглядел овраг, в который, собственно, кубарем и свалился.

Едва приземлившись, на него тут же набросилось несколько хищников – троица больших волков явно была не прочь отведать свежего мяса.

Нагаёши едва успел подставить копье под пасть прыгнувшего на него волка — тварь сильно вцепилась зубами в древко намереваясь его перекусить, но лишь цепко повисла на оружии самурая.

Вслед за этим жалобно проскрипела раздираемая броня на ногах – другой зверь оставил крупные борозды на ней, но благо большего сделать не смог.

Волки были уже слишком близко, чтобы Мори мог эффективно орудовать своим массивным копьем, но это едва ли могло остановить Берсеркера. Раздался рык Нагаёши – самурай приподнял копье вместе с висевшим на нем волком и со всей мощью обрушил его на второго хищника, прикалывая того к земле, будто букашку.

Скулеж раненого создания раздался в округе, но Берсеркер не отвлекался на него – он желал крови, и как можно больше! В этот момент показался третий волк, который до этого выжидал – молниеносный рывок и хищник едва не вцепился и не разодрал горло Нагаёши, но рука Берсеркера словила и надежно удерживала животное - челюсти волка лишь беспомощно клацали в опасной близости от лица Мори.

Недолго думая, Берсеркер отпустил копье и освободившейся рукой выхватил из-за пояса вакидзаси разрезая горло волку. Фонтан теплой крови брызнул на Мори, тут же смываясь под потоками дождя.

Висевший до этого на копье хищник бросился вслед и вцепился в незащищенную руку Берсеркера вынуждая отбросить тело его сородича в сторону.

Никакие попытки стряхнуть чертовую тварь не помогали – тот вцепился той же мертвой хваткой, что и ранее. Разъяренный от боли, жажды и бушующей внутри ярости Мори не стал такое долго терпеть и засадил волку рукой прямиком в глаз, начисто выдирая его вместе с нервом.

Не ожидавший такого поворота волк от боли расцепил челюсти и отпрыгнул в сторону.

Троица раненых хищников с опаской рычали на Берсеркера, у которого тем временем кровоточила левая рука. Мори отвечал им таким же животным рычанием замечая, как их раны медленно начинают регенерировать и лишь приколотый копьем волк все никак не мог выбраться. Самурай облизнулся и улыбнулся безумной ухмылкой обнажив свою катану – он был доволен назревающей бойней, ведь его голод и жажда битв сегодня пылала как-никогда сильно.

Отредактировано Mori Nagayoshi (2020-04-21 08:21:22)

Хорошие новости: магической защиты у волков не было. Обугленная туша безвольным кулем рухнула в лужу, и один ее вид оказался на удивление воодушевляющим - животный, страшный голод возвращался, ведя с собой на хвосте и другие первобытные инстинкты.

В головах, прямо следом за голодом - инстинкт выживания. Еще секунда - и она один на один с хищником.
Но она здесь не добыча.
Не сегодня.

- Phanomen: Shupen Auf.

Правая сторона лица моментально потеряла чувствительность, но зрение, вместе с этим, обрело новую, особенную четкость. Время остановилось, потекло замедленным вихрем, перематываясь назад снова и снова. Она видела "волка", видела его прыжок, видела каждую каплю дождя, застывшую в воздухе, и каждую мокрую шерстинку его шкуры. Видела, как когтистые лапы толкают ее в грудь. Видела свою немедленную смерть. Раз, два, три, двенадцать, сорок восемь сценариев с небольшими отклонениями, клыки смыкаются на ее незащищенной шее, когти рвут кожу и плоть, грязная вода становится красной, тело, подрагивая, безвольно лежит в грязи.

Этому не бывать.

- Ich will es niemand glänzen sehen.

Это всего лишь вероятности.
И она отрубила их лезвием боли, осветив ночь ослепительно-красным. По виску из уха потекло что-то теплое, моментально смываясь хлесткими дождевыми каплями. Но эта боль - пустяки, к которым ее готовили почти всю сознательную жизнь.

- Wasser, verfestigen, bewache mich.
Вода откликнулась, благо, сейчас она повсюду, и тонкий слой мерцающего льда - не защита от несущейся туши, но точка опоры. Сгруппировавшись, Офелия оттолкнулась от ледяной поверхности ногами, буквально отбрасывая свое тело в сторону, прочь с траектории прыжка чудовища. Все, что ей нужно - несколько секунд.

- Verwildern. Wut. Rotieren. Verschlingen. Zerstören.

Голос, тихий и размеренный поначалу, крепчал с каждым словом. Офелия шлепнула обе ладони в мокрую грязь перед собой, не сводя мистического зрения со своей цели.

Напряжение, боль, сила, циркулирующая в магических цепях, и мучительная пульсация в правом виске, все это слилось воедино и растворилось в немыслимом жаре, изнутри и снаружи. Шведка зловеще оскалилась - гримаса хищная и болезненная одновременно - чувствуя, как вскипает вода под пальцами, и собирается вокруг Зверя в крепнущий, стремительно плотнеющий огненный вихрь.

- Brennen! - перекрикивая дождь, скомандовала она.

Отредактировано Ophelia Phamrsolone (2020-04-23 01:33:57)

Пробуждение из холодной бессознательной пучины выдалось не самым приятный для Мори. Едкая смесь, подсунутая Найтигейл продолжала чувствоваться Берсеркером раздражая его нюх и заставляя его кривиться от раздражения. "Будто сухой навоз запихнули в ноздри".

Впрочем, это было малой платой за его попытки напасть на медсестру, так что Нагаёши не особо жаловался на свое положение. Пускай японца порой заносило, да и пылкий характер Берсеркера никуда не девался, но он всегда умел быть благодарным за свершенные поступки. Особенно если это казалось его чести и долга.

- Я благодарен за вашу помощь, Найтигейл-сан – согнулся в почтительном поклоне Берсеркер выражая свою признательность. – Я ваш должник.

Совершив сей небольшой ритуал Мори вдруг услышал слова Жанны и на его лицо тут же наползла хищная, и довольная улыбка:
- Так Зверь вернется? Тогда я с радостью отплачу ему должок, когда он появиться. Я переломаю ему все кости, и заставлю захлебнуться в его собственной крови. И буду повторять это снова и снова, покуда этот позорный пес не начнет выскуливать прощение.

Внутри Берсеркера тлело негодование. Это мерзкое создание едва не заставило Мори запятнать репутацию его господина, поставив под сомнение верность её Слуги, а потому эта дрянная псина заслуживает самого жестокого наказания, и его скулящие визги станут музыкой для ушей Нагаёши.

Впрочем, Берсеркер еще успеет насладиться своей местью, а сейчас стоило поскорее убраться подальше от этого места.

Мори приблизился к оставшимся лошадям, которым повезло пережить эту стычку. Животные были жутко напуганы и встревожены после недавнего нападения хищников. Они бы с радостью сбежали отсюда, но страх таящегося во тьме пересиливал их боязнь встречи с зубами волков. Нагаёши медленно приблизился к лошадям и принялся их успокаивать, медленно гладя загривок и нашептывая нужные слова.

Богатый опыт в обращении с данными животными позволил Берсеркеру быстро сладить с перепуганными созданиями. Сняв всю имеющуюся на них поклажу и припасы Мори предоставил им шанс выбраться из этого злополучного леса:

- Скачите обратно со всех сил, что у вас есть. Будьте быстрее ветра и тогда их зубы и когти никогда не вопьются в вас! На-на! Погнали! – Нагаёши похлопал их по боку заставив лошадей сорваться с места устремляясь туда, где у них хотя бы был небольшой шанс на спасение.

Загрузив себе на плечи вещи и походные сумки с лошадей Нагаёши был готов выступать.

- Если вы закончили разговоры, то нам пора выдвигаться. Лошади выиграют нам немного времени… или мы им.

Весь их недолгий, стремительный путь Офелия провела съежившись и держась обеими руками за голову, крепко вцепившись в капюшон напяленного на нее Найтингейл дождевика. Следить за дорогой и пытаться смысла не было: смазанные пеленой дождя, закутанные в полумрак деревья неслись мимо нескончаемо однообразной, мутно стеной.

С правой стороны лица понемногу сходило онемение, но в ухе все еще противно звенело, и в виске тупо пульсировала боль.

Мысли путались в бешеной скачке. Она судорожно пыталась ухватиться то за одну, то за другую, но не могла оставаться сосредоточенной: полные надежды слова, которыми проводил ее французский император перемежались в памяти с последними напутствиями Кирштарии Водайма, которыми тот снабдил своего секретаря перед рейшифтом, беспокойством в голосе Машу, и сдержанными советами Сигурда.

Все, что было действительно важно. И то, что не должно было лезть к ней в голову так настойчиво, именно сейчас.
Потому что именно сейчас, вместо уверенности и соредоточенности на цели это все вызывало только страх.

Они все ждут от нее успеха.
Они все...

Офелия так и не заметила, что тени отстали, но его почувствовала прежде, чем смогла зафиксировать визуально: липкую, вязкую волну уже знакомого голода, накатившую на нее, как поток смолы.

- Не сбавляйте хода! - крикнула она. Рука скользнула в карман пиджака - левый - нащупала пальцами холодные камешки и деревянные бруски, схватив сразу горсть их, всего, что осталось из прихваченных из штаба заготовок.

Волшебница знала: в таком состоянии она не сможет контролировать сразу двух Берсеркеров. Одного - наверное, без большого труда, но с определенными затратами магической энергии. Но не двух. Не тогда, когда ее собственный разум становится так шаток и нестабилен, что на контроль над собой уходит столько самообладания.

Горсть рунных камней Офелия, стиснув зубы, швырнула прямо в волка, высвобождая разом заложенные в них заклинания. Огонь, лед, и ветер. Беспорядочное буйство стихий.

Что-то громыхнуло впереди, она зажмурилась, и веки обожгло горячим оранжевым светом, но на смену голоду мигом пришли тьма и дурнота. Офелия дернулась, закрыла рот рукой, успев только отстраненно удивиться - как Флоренс знала, что нужно сделать? Откуда?
И знала ли вообще?

В уши влился какафонический хор волчьего воя.

Офелия попыталась выкрикнуть новый приказ, уходить, не останавливаться, но голос вырвался из груди жалким приглушенным мычанием.
Мир вокруг поблек, расплылся, реальность шла трещинами, как стекло. Дурнота и темнота вокруг живые, обволакивающие, мешающие дышать, они ползли под кожу и копошились там, как фантомные насекомые. У темноты - перекошенное бешенством то ли уродливое человеческое лицо, то ли оскаленная волчья морда.

Отредактировано Ophelia Phamrsolone (2020-07-04 17:49:56)

Плотно зажатая в хватке своего Берсеркера, Офелия могла разве что беспомощно сжиматься в комок, инстинктивно пряча голову  от клыков и когтей беснующейся стаи, несколько раз, буквально на излете, зацепивших ее, обдав руку, голень и бедро холодными, пульсирующими волнами боли. Последние из заготовленных рун вышли - в том числе и те камешки, что скандинавская волшебница могла бы проглотить, чтобы сбить боль и быстро исцелиться.

Даже в таком, казалось бы, безвыходном положении, когда времени не находилось совершенно ни на что, а натиск Стаи становился все настойчивее и отчаяннее, она все еще находила в себе силы, чтобы сохранять голову холодной и соображать, что делать.

Второе Командное Заклинание. Должно помочь. Быстрый, четкий приказ...

А потом был свет, обдавший неожиданным теплом.

Офелии понадобятся битые секунды, чтобы понять, что произошло, когда натиск волчьей стаи, настолько же хаотичный и неотвратимый, как стихия, насколько и яростный, внезапно ослаб. На какой-то момент она подумала, что каким-то невероятным образом к группе вернулся Галахад... но потом, с оборвавшимся сердцем поняла, что фигура с щитом - это не он.

Это та, что совсем недавно еще была с ним неотрывно связана. Прямиком из Халдеи, на помощь, будто ангел-хранитель, спустившийся с небес.
На Офелию накатила противоречивая смесь искренней радости, тревоги и привычного чувства вины - последнее преследовало бы волшебницу в любом случае, появись здесь кто-то из других ее Слуг... или не появись никто.

Машу, но зачем? Почему? Ты еще не готова, не до конца отправилась, зачем и кто позволил тебе рисковать своей жизнью и здоровьем ради...

Деми-Слуга не раз уже, за то короткое время, что прошло с тех пор, как они начали по-настоящему общаться, говорила, что жаждет вернуться на передовую. Она с большой неуверенностью говорила о контракте с новым Мастером, и всячески избегала даже малейшего упоминания Рицки Фуджимару в беседах, но, когда Машу говорила об Ортенаусе, своих тренировках, и новых рейшифтах, в ее глазах с новой силой зажигался живой, полный решимости, огонь.

Офелия ни за что не позволила бы ей этого. И ни за что не простит себя, если Машу здесь ранят, или она сама навредит себе, перегрузив свой высокотехнологичный экзоскелет, но...
Но было бы нечестно и отвратительно по отношени к самой Шилдер недооценивать сейчас значимость ее помощи. Даже ослабленная, она выиграет им критически необходимые секунды, дав Найтингейл или Жанне время для активации Фантазма, а Мори - прикрыть спину, и дать ему возможность отогнать стаю дальше. Теперь им всем должно стать намного легче отразить атаку Стаи и защититься от их натиска. И даже если за себя не страшно, потому что ценности в своей жизни Офелия никогда особо не видела, сейчас от ее выживания зависит успех операции, и возвращение группы назад, в Халдею.

- Я принимаю твой щит, Машу Кириэлайт! - Офелия вытянула вперед левую руку сверкнув, сквозь изодранный волчьими клыками, мокрый от крови и дождевой воды рукав однокрылой бабочкой. И тут же почувствовала, как душу обволакивает короткое, мимолетное, и всеобъемлющее спокойствие,

"Вытащи нас отсюда".