Базетт с уважением относилась к медперсоналу, и особенно - к полноправному и незаменимому на данный момент владельцу всего медотсека - госпоже Найтингейл. Но разговор, который они вели за закрытыми дверьми, оказался не из лёгких.

Бывший энфорсер не сразу после прибытия приступила к одному из побочных, но, на деле, одному из важнейших заданий Ассоциации, а когда всё же время подошло, ей не сразу позволили это сделать. Вернее, настоятельно не рекомендовали пока это делать. Убедительно попросили. Очень аргументированно донесли до её сведения, что это очень нежелательно.

И Базетт дала своё согласие подождать. Как дала это согласие и Ассоциация, когда получила отчёт. Ей это было даже на руку.

Но больше ждать было нельзя. Аргументы о том, что цель чувствует себя плохо, что ситуация опасна и что всё может выйти из-под контроля - невалидны. А то, что произошло за несколько месяцев, лишь усугубило нетерпение как работодателя, так и исполнителя.

***

В дверь вежливо, но твёрдо постучали. И неожиданный посетитель, о котором Анжелу предупреждали накануне, не уточняя, правда, кто это - оказался в палате.

Пронзительно белые, стерильные стены. Блестящий от чистоты пол. Окно, за которым было также белым-белом. Всегда царящий в таких помещениях сладковато-едкий запах лекарств. Уныло приютившийся телевизор - жалкая пародия на кусочек свободы в этом маленьком аду.

Таково было жилище человека, который был спасён от смерти десять лет назад. Вся жизнь сузилась до рамок одного помещения. День за днём, день за днём одно и то же. Вечная, непрекращающаяся кома. И стоило ли оно того?

Но сейчас это было не важно. И тогда, и сейчас решение принимает не она. Десять лет назад она уже не была официальным энфорсером, прикреплённым к Ассоциации. Но они пользовались её услугами время от времени, ценя её навыки. И к тому заданию её привлекли как помощника - как дополнительную силу. Речь шла о двух опасных магах, практикующих слишком уж опасные, неподконтрольные вещи - и помощь Базетт оказалась полезной, ведь они, что совершенно естественно, ни сдаваться, ни умирать не желали. И были убиты. От её руки.

А что было потом - значения особенного не имело, так как не относилось к её работе. Обнаруженный в особняке ребёнок этих магов не попадал к приказу о Запечатывании, а значит, и решение о том, что с ним делать, более не являлось её заботой. Ни его судьба, ни дальнейшие обстоятельства не интересовали бывшего энфорсера.

Но как оказалось, незаконченное дело рано или поздно приходится доделывать. И, похоже, Ассоциация дело не завершила.

Внешний вид потенциально неконтролируемого в будущем мага, унаследовавшего, возможно, опасный дар, мог бы вызвать скорее жалость, нежели подозрение. Бледное лицо, исполненные невыносимой тоски глаза - глаза человека, что смирился со своей участью. Да и чего, в самом деле, ожидать от будущего таком месте? И при этом она Мастер. И то, как она стала этим Мастером, подчеркивало тот факт, что по обложке книгу судить нельзя.

- Анжела Боснич… верно? Меня зовут Базетт Фрага МакРемитц. Насколько я знаю, Вас должны были предупредить о моём визите. Я не буду отнимать лишнее время, но мне необходимо поговорить с Вами. Если Ваше состояние сегодня позволяет, конечно…

Выжидательная, подчёркнуто вежливая пауза. Взгляд внимательно, пристально, почти хищно скользил по девочке. Мимика, жесты, движения, звук голоса.

Если у этой болезненной девочки осталась воля к жизни - а судя по тому, что она стала Мастером, эта воля сохранилась, то может таиться и скрытая сила. А может - и скрытая жажда отомстить. Несознаваемая, взращиваемая годами. Отомстить за то, чем стала её жизнь.

Дар мог проявиться по-разному. И именно стрессовые ситуации лучше всего выявляют, каков человек есть на самом деле. Ну, какая же ты, Анжела Боснич, ребёнок, обречённый на заключение?

Похоже - и это было ожидаемо - никто не оповестил девочку о том, кто именно явится по её душу. Логично - ведь слово “энфорсер” знают все маги, равно как и то, что именно за ним кроется.

Воспоминание о последних мгновениях жизни родителей и собственной свободы оставили незаживающий шрам в душе Анжелы. Сколько их было - таких взглядов…

Только начиная работать в качестве Исполнителя, Базетт выполняла свою работу со всей яростью и преданностью дела. Психика менялась, ломалась, адаптировалась - убивать было непросто, но к этому пришлось привыкнуть. Проще всего это было сделать, отгородившись от людей в принципе, заставляя мозг переключаться на что-то ещё, когда собственными руками отнималась очередная жизнь.

Но жить без людей, ни разу ни к кому не привязавшись, практически невозможно. По крайней мере, было невозможно для тогда еще юного мага. И снова пришлось меняться, анализировать, разделять людей на подтипы, на группы - эти “свои”, эти - “добыча”, “вон те” - платят деньги. Ассоциация немало помогала -  ведь любой кандидат на запечатывание - непременно опасный субъект. И не столько сам по себе, сколько тем, что может своими действиями приоткрыть тайну существования магии обычным людям. Такими взглядами на свою работу можно было оправдать кровавые расправы. Они таковыми становились нередко - никто не сдавался просто так…

Став своего рода фрилансером, Базетт начала еще холоднее относиться к магам, которых требовалась заставить замолчать или, напротив, рассказать, как же они дошли до жизни такой. Это был всё ещё её мир, но где-то далеко, на обочине, как привычный способ немного поднять себе заработок в отрыве от более рутинных дел.

А значит, уже нет смысла привязываться. Кроме как к гонорару, разве что - платили за опасные дела щедро, и боевые маги “на вольных хлебах” конкурировали друг с другом.

Но не сейчас. Сейчас Ассоциация хочет знать: опасен ли ребёнок, и даст ли факт его нахождения здесь ещё дополнительные отрицательные очки в счёт Халдее? Есть в нём потенциал? Что с ней здесь делают?

И часть информации была энфорсеру известна. Но, к сожалению, и в самой Халдее не знали, что на самом деле из себя представляет Анжела Боснич. Она тяжело больна, и никто не знает, почему. Она слаба, и при этом она умудрилась проявить своеволие и призвать Слугу.

Спешить некуда. Она никуда не денется.

- Тут мне бы наверное спросить "На этот раз вы пришли за мной"... но это было бы глупо, иначе бы вы не спрашивали меня о том, позволяет ли моё самочувствие говорить с вами...

Несколько секунд женщина выдержала паузу. Пока она следила за реакцией Анжелы, та выдала саркастичный горький комментарий.

- И да, и нет. - холодно отозвалась маг. Она не была злым человеком по натуре. В Халдее она умудрилась поддерживать с некоторыми людьми и Слугами даже более-менее дружелюбные отношения, хотя и не выходящие за рамки правил приличия и состояния “я тебя не трону, пока мы союзники”. Но как только дело касалось работы, она менялась кардинально, будто кто-то переключал тумблер в мозгу.

Её движения становились более резкими и уверенными, голос спокойным, а речь - подчеркнуто деловой, хотя и вежливой.Она не знала жалости и презирала жалость к себе.

И хотя в глубине души она сочувствовала девочке, оказавшейся зажатой в тиски грехов её родителей, сейчас она для неё не более чем объект, с которым надо взаимодействовать для достижения определённой цели. Для этого надо понять, куда жать. На что целиться. К чему зацепиться.

И чтобы не ходить вокруг да около - надо просто, как и всегда, прямолинейно выложить всё как на духу.

- Я являюсь наблюдателем от Ассоциации, поэтому моя цель, прежде всего, - собирать информацию, а не принимать решения или исполнять их. Решать будут они, когда сами явятся сюда.

Обойдя кровать, женщина слегка прислонилась к стене возле окна. Засиживаться она тут не собирается, но она должна всё видеть и не позволить улизнуть от разговора даже взглядом.

- И их действительно интересует твоя судьба. Они видят угрозу. Моя задача - понять, правы ли они в своих подозрениях.

Пронзительные карие глаза внимательно наблюдали. В них не было открытой враждебности, но не было и намёка на дружелюбное снисхождение. Они словно говорили: “ты сама несешь ответственностью за свою судьбу. Ты, а не родители”.

- Судя по твоему состоянию и того, что мне известно от госпожи Найтингейл, ничего подозрительного, опасного, и в целом достойного особого внимания у тебя нет. Но…- голос стал жёстче - инцидент со Слугой говорит, что это не так. Не из-за того, что был призвал Слуга в принципе. По иным причинам.

Сколько раз она видела подобные взгляды. Сколько разных эмоций может быть запрятано в одном человеке. Гнев и боль, разочарование и надежда, агрессия и грусть - услышав приговор, человек принимал те же решение, что и загнанный зверь - попытку бежать или напасть. Но в отличие от зверя, в душе у человека бушевали бури, а энергия или хлестала через край, или замирала, как замирает сердце за секунду до неизбежного.

Когда-то ей советовали - если становится невыносимо, если кажется, что твоя судьба - самая жестокая из всех, то расширь свои взгляды и посмотри на мир со стороны. Уйди из своего мира, со своей территории, и посмотри на это глазами другого человека.

Но мир, огромный и разнообразный на первый взгляд, открывал мало новых граней. Люди - как обычные, так и из сообщества магов - были одинаковыми во всех концах земного шара. Они жили каждый в своём мире и боялись одних и тех же вещей. И платили за одни и те же вещи - за молчание или за гарантию того, что замолчит другой. За безопасность и за то, чтобы исключить таковую у другого.

Но как может расширить свои взгляды ребёнок, чей мир сузился до четырёх унылых стен и перспективы закончить свою жизнь невзрачно и жалко? Как поломалась её психика?

Всё отражалось на её лице. Она даже не знала, как ей реагировать - плакать ли, усмехнуться, смириться, задыхаясь от возмущения или попробовать, как тот самый загнанный зверь (и маг!), напоследок собрать свои силы и броситься на обидчика. Интересно, кто им станет в её случае?..

Кровь приливала к лицу девочки, но затем она побледнела. Сжала кулаки. Успокоилась. Встретилась с Базетт взглядом и больше его не отводила.

Она явно хотела что-то в нём прочитать и понять, какой ответ - правильный. Но уловка этого задания заключалась в том, что энфорсер и сама не знала, какой. Возможно, им вообще не так важна суть доклада. Если они начнут серьёзные конфликты с Халдеей, то выхода будет лишь два - они одержат верх и подомнут организацию под себя, или будут вынуждены отступить из-за обстоятельств непреодолимой силы.

В первом случае судьба Анжелы всё равно останется незавидной. Во втором… впрочем, Ассоциация сдаваться не любила. Кого она захочет отправить в утиль, она найдет способ и ресурсы это сделать. Это даже… интересно.

Наконец, девочка заговорила. И попыталась вывести Базетт на ответную беседу с откровениями. Не отводя взгляды, она не задумываясь поделилась мнением… или она так считала.

- Мои впечатления не имеют значения для моей работы. Имеют значения факты, которые отражены в отчетах. И они являются засекреченными документами.

“Хотя я не сомневаюсь, что кто-то мог пытаться этот секрет передать Халдее. Они же не дураки - спускать всё на самотёк”.

- Что же касается тебя…

Пару секунд задумчивости, глаза чуть сощурились, оценивающе скользя по несчастному пациенту и, одновременно, заложнику.

- Маги - слишком практичный народ, когда дело касается сохранения наследия. Если то, что мне известно, правда хотя бы частично, то явно не из-за доброты душевной тебе решили сохранить жизнь. А потому что ты могла - и, теоретически можешь - унаследовать дар. И если из-за него была наложена Печать на представителей твоего рода…

Слегка прикрыв глаза и подумав о чём-то своём, женщина хмыкнула.

- Или они всё ещё ждут чего-то, что проявит себя, или с разочарованием ждут, что ничего так и не проявится. И первое, и второе невыгодно для тебя. Но само наличие… может быть полезно.

“Тебе”, - будто бы не договорила она. Тон мог бы показаться издевательским, но весь мыслительный процесс и внимание были сосредоточены на объекте, и никакого двойного дна в словах не намечалось.

Бесполезный ребёнок будет, логично, не нужен Ассоциации. Возможно, её оставят в живых. Возможно, нет. Халдея? Что ж, это кандидат в Мастера - фактически уже Мастер, а значит, она им тоже нужна. Конечно, часть персонала и Слуг к ней относятся хорошо и чисто по-человечески.

А уж госпожа Найтингейл будет лечить абсолютно любое живое существо на Земле и сколько угодно времени, даже если оно уже отбросит копыта по естественным причинам. Она являлась очень заботливой женщиной - в своеобразной манере, конечно.

Халдея, несомненно, будет защищать своих Мастеров и обеспечит им защиту. К тому же, какой бы странной ни казалась вся эта катавасия с рейшифтами и вынужденным заточением на огромной холодной базе, словно в консервной банке в морозилке, основная цель организация была, пусть и криво реализованной, но благой. Донести эту мысль до начальства было бессмысленно, потому что никаких донесений и собственных мыслей, кроме некоторых выводов, Базетт не включала в свои отчёты. Только факты. И больше ничего. А их, по желанию, можно привязать к любой интерпретации.

Вот и что с ней делать?.. Дурацкая работа.

- Мои же предположения, к слову,  были не риторическими.

Отредактировано Bazett Fraga McRemitz (2020-04-19 09:16:06)

Не похоже это было ни на допрос, ни на изливание души. Базетт поначалу в принципе не слишком охотно взялась за эту задачу. Но теперь странная беседа выливалась в попытку выудить информацию друг от друга, не вызывая подозрений, что само по себе вызывало недоумение.

Здесь, в этой палате, энфорсеру терять было абсолютно нечего. У Анжелы ситуация была противоположная, хотя и приобрести обе ничего не смогли бы. Хотя…

Девочка заметно оживилась, когда услышала о магах, о даре и о том, что сама может обладать чем-то. И это было не удивление, а озарение. Это была надежда. И одна догадка, пришедшая внезапно, стала выглядеть теперь куда как более логичней, чем поначалу.

И пока Базетт пыталась сформулировать эту догадку и понять, как её использовать, Боснич, не желая сдаваться, снова начала засыпать её вопросами.

— Сколько вы пробыли тут?.. Месяц?.. Два?.. Что вы видели?.. Хотите ли лично вы процветания этому месту?.. Сочувствуете ли его целям?.. И одобряете ли... его методы?..

Похоже, у неё, кроме медицинского персонала, почти нет посетителей. А из-за боязни этого персонала сказать что-то лишнее - и информации мало. Её, похоже, даже своя участь не так пугает, как сам факт неизвестности.

Любой проблеск сочувствия может дорого стоить. Но в чём-то этот ребенок прав - она не на допросе как таковом, а её задача - узнать информацию, понять степень угрозы и донести сухие факты дальше. И, похоже, ей придётся заплатить за эту информацию некоторой степенью откровенности.

Вздохнув, испытывая явную досаду, энфорсер отошла, наконец, от стены, и присела на край больничной койки. Теперь взгляды обеих заключенных - знала бы Анжела, насколько это правда! - были почти на одном уровне.

- И зачем тебе моё мнение? Впрочем...  у меня есть предположение, что тебе известно больше, чем ты пытаешься показывать. Это не так важно. Если ты не сможешь совладать с тем, что унаследовала - не так будет важно, в какой из тюрем окажешься. А если сможешь… Были случаи, когда магов оставляли в покое. А были - когда с ними считались.

Абстрактные предложения, не несущие ничего конкретно полезного, но способные навести девочку на нужную мысль. Однако, она задала столько вопросов, что с ответами ей придётся разбираться всё оставшееся время, пока она будет проводить в этой палате.

- Как я уже говорила, когда дело касается работы, личное мнение никого не интересует. Ты учишься его игнорировать. Я здесь около двух месяцев. И точно так же, как есть нечто более значимое в тебе, с виду просто болезненной девочке без силы воли, так и есть нечто более… спорное в стенах этой организации. Их цель звучит красиво, и, похоже, часть персонала охотно разделяет эти идеалы.

Осторожная пауза. Что поменялось в её взгляде? Она разозлится? Но это была правда. Только прибыв сюда, Базетт имела более наивное представление об этом месте. Да, здесь творился хаос, и логичным было бы объединить усилия и направить ресурсы на ту самую прекрасную цель по спасению человечества. Но слишком многое казалось диким, абсурдным, неправильным. Даже Война, та самая Война, казалась, при всей её жестокости, более… практичной и красивой, нежели тот балаган, который творился тут.

- Если ты думаешь, что выйдя за пределы палаты, ты станешь свободной, то сэкономлю тебе время - нет, ты просто будешь гулять по более свободной палате. Ты не выйдешь за пределы этой базы по собственному желанию. Возможно, никогда. Точно так же твои и чужие Слуги не могут знать, когда их цель будет достигнута и сколько им, героям и злодеям прошлого, предстоит здесь томиться, прежде чем удастся найти применение своим силам и своей клятве.

Пожалуй, даже слишком откровенно. Но когда-то она вырвалась за пределы маленького мира, чтобы увидеть мир настоящий. Но тот, давний маленький мир был родным, а этот, куда она прибыла - чужой и холодный. Здесь нет побережий, алых закатов, свежего воздуха и честного риска. Особенно его.

- Ты ведь знала, что никто из Слуг не способен никому причинить вред, сдерживаемый системой? Впрочем, никто не сможет. Бежать отсюда некуда. Здесь работают на благо человечества. В Ассоциации тоже назад дороги нет, неважно, сколь пристальное внимание на тебя обратили.

Женщина усмехнулась. Её личное мнение поставило бы крест на организации, дойди оно до начальства. Но именно поэтому она ориентировалась только на поставленную задачу, не позволяя эмоциям брать верх.

- И? Что ты будешь делать с этой информацией теперь? Если хочешь выжить, учись скрывать настоящее до тех пор, пока не придёт время защитить себя. Это всё, что я могу сказать. Итак… что же побудило тебя заключить контракт, если не желание быть отброшенной на свалку, как потенциально бесполезный и опасный маг?

- Абсолютная свобода смысла не имеет. Имеет смысл та свобода, которую ты выбираешь для себя сама - для определённых целей. - ответ был однозначным, и на этот раз то ли женщина поддалась уловке, то ли не увидела подвоха - критичного для себя - она действительно выдала то, что думала на самом деле.

Впрочем, её практичность распространялась на многие вещи, в том числе и магического свойства. Обладать знаниями, что вверили тебе предки - одно, но абсолютное знание, этот желанный Исток, которым грезили маги - нечто, не особо вписывающееся в сферы интересов самой Базетт. По крайней мере, вот в этой, своей абстрактной форме.

Поэтому философские выкладки о свободе и её ограничениях не вызвали отклика в её душе. Впрочем, и неприязни - вряд ли у девочки было много поводов о чём-то подобном поговорить. Да и истинные мотивы её тут же всплыли на поверхность - так легко, так незаметно, так искренне.

Наивная мечта любой юности - спасать и помогать. Только в отличие от универсального “спасать всех”, у Анжелы было конкретное обрамление этой цели - помочь тем, кто помог или помогает ей. Красиво. А что с другой стороны? Интересно, что же она будет делать с теми, кто ей не помогал? Месть? Холодное равнодушие?

- Идея - привлекательна. Но за идеей что-то должно стоять, так тебе не кажется?

Девочка прервала зрительный контакт и не спешила к нему возвращаться. Она говорила правду, но вот что-то внутри себя всё же хранила: нечто запретное, чуть ли ни постыдное. Она говорит и в то же самое время не хочет этого делать.

И, наконец, выдала правду. После чего усмехнулась, будто бы разочарованная. Энфорсер не сводила с неё глаз - и почти что сочувствовала ей. Слишком уж… похожие мотивы.

Найти свой смысл в экзистенциальном кризисе и искупить то ли грехи, то ли бесполезность. Отдать себя в руки судьбы - и в то же самое время спорить с ней, оскалившись и бросаясь в атаку на каждый её поворот. Попытка примирения с собой и жизнью - и попытка… уничтожить себя, чтобы больше не выносить эту боль. Но… не это ли…?

- Иными словами, ты хочешь силу, чтобы получить свободу от чувства некой вины. И вместе с тем…

Взгляд заскользил по палате. Надёжное убежище. Слуга как защитник и повод заявить о себе. А ещё…

- Не ты ли, получается, сама себя доводишь до такого состояния? Если ты не можешь совладать со своей силой, то она, не находя выхода, убивает тебя. Ты не хочешь, чтобы она вырвалась, потому что… не знаешь, что с ней делать. И боишься… Только не силы. А себя.

Возникла неловкая, тягучая пауза. Осенившая догадка, впрочем, скорее всего ложная, озадачила, похоже, обеих.

- Чтобы никто из персонала ничего не обнаружил и не догадался… Похоже, кроме тебя и тех, кто давал заказ на Печать, и не знает наверняка, с чем имеет дело.

Что до пассажа о смертях и попытке защититься от этой боли, Базетт решила не отвечать на него. Её ответ вряд ли бы понравился брошенному ребёнку.

Никто не сбежит от этой боли. И никогда, никто не может снять с тебя какую-то ношу и облегчить твоё бремя. При рождении, смерти и прохождении через кризисы и боль человек всегда одинок.

Анжела - маг, и смерть будет нередко ходить рядом с ней. Если ей и удастся избежать жуткой участи и отбить своё право на жизнь, она всё равно будет видеть смерть тех, кого любит, к кому привязывается и кем дорожит. И у неё только два выхода - научиться принимать смерть как данность или захлопнуть своё сердце, чтобы эмоционально отгородиться. Второй выход поможет выжить, но не смириться, а первый доступен не каждому.

Не так уж часто доводилось разговаривать с теми, кто попал под приказ о запечатывании. Не так долго. Не так… углублённо. Это было к лучшему - зачем вкладывать душу в тех, кто окажет сопротивление и будет в итоге, скорее всего, убит? И без того много рубцов было на душе, чтобы взращивать в себе ненужную в данном случае эмпатию.

Но перед магом находился человек, чья судьба пока не определена. Никто не знал исхода. Слова Базетт могли оказать влияние на Анжелу, а её слова, в свою очередь, вызвать определённую реакцию - и выводы - у энфорсера. И, наконец, третья сторона, сам заказчик - вряд ли вообще пока думали о такой мелочи, когда прежде всего намеревались отхватить кусок побольше. Было возможно даже то, что они сметут здесь вообще всех, не разбираясь, если дело “запахнет жареным”.

Девочка слушала внимательно, но в какой-то момент не выдержала ни взгляда, ни выводов - и её прерывистое дыхание и дрожащий голос выдали в ней болезненную точку, куда энфорсер точно попала. Или она права, или ошиблась - маятник мог качнуться в любую сторону, но он явно подкосил спокойствие Анжелы.

- ...не себя... А тех, из-за кого я оказалась тут, в Халдее, из-за кого... мои родители были вынуждены погибнуть... тех, кто боится любой, даже самой призрачной угрозы своей власти... кто жаждут абсолютного контроля... Тех, кто может воспользоваться мной как поводом сделать свой ход…

Базетт молчала. Эта исповедь далека от завершения.

- Только то, что это может... спровоцировать тех людей... что они посчитают меня угрозой... Но я даже не пойму, почему, в чём будет причина...

Девочка посмотрела прямо на неё. Взгляд, более не затравленный, хотя и несколько огорчённый. Взгляд умоляющий. Она спрашивала, несомненно, и себя тоже. И боялась - и себя тоже. Отсутствия контроля над собой и над тем, что чувствует и что хочет испытывать. Но говорить ей подобное оказалось бесполезно - она… затравлена неведением и теперь считает, что никто тоже ничего не знает.

Маг не сразу ответила ей. Она задумалась - всерьёз. Ответ был где-то близко, и ей подспудно казалось, что говорят ей далеко не всё, что нужно… хотя бы для её собственного спасения. Но подозрительность была не то, что ожидаема - было бы странно, если бы её не проявили.

Что же хочет Ассоциация? Заказы обычно однозначны: никто не просит проверить статус опасного и беглого преступника - его просто надо выследить и ликвидировать. Никто не просит копаться в его прошлом, делать выводы играть в психолога. Всё это вносило сумятицу и нервировало.

В конце концов, тут полно магов разного статуса и степени потенциальной “опасности”, но почему именно Анжела? Протекция не давала им возможность ничего предпринять ранее, допустим. Но если теперь это стало так необходимо… похоже, её родители и правда сильно насолили, и есть страх, что такая же сила вырвется наружу. Сила, что сейчас “точит” девочку изнутри. Запретная магия высшего класса, о которой не хотят говорить? В чём тут соль? Зачем вообще мнение энфорсера, который мало говорит, но делает сразу?

Но Ассоциация поставила именно такую задачу. Она хочет знать, опасен ли объект. Если опасен, действия будут очевидными, а если нет? Оставят её в покое? Поместят под наблюдение, притворившись, что им она больше не интересна? Или им вообще будет не до этого?

Анжела меж тем притихла, явно сама пораженная степени своей откровенности, и, возможно, сейчас даже жалеющая о ней. Пальцы дрожат, нижняя губа прикушена, глаза вроде бы смотрят на Базетт, но в то же время что-то стараются скрыть… Она, конечно, видит в ней инструмент своей казни - отложенной или немедленной.

Но в этом уравнении много неизвестных.

Слугам было, в целом, всё равно - сильно вряд ли какие-то наделенные властью люди из Ассоциации будут их интересовать; в конце концов, они призваны, номинально, по другой причине. А уж “принятые меры” им точно не будут грозить, они далеко не беспомощны, хотя в рамках системы и не смогут оказать полагающееся сопротивление. Возможно.

Другие маги при возникшем конфликте интересов займут ту или иную сторону, но скорее всего у них есть за спинами и те, кто их сможет “прикрыть”. И само их влияние далеко не самое малое. Тем более, это вообще не её, энфорсера, уже дело.

Но Боснич - другой вопрос. У неё нет никого, а прошлое изрядно попортило ей репутацию, пусть и не по её воле и деяниям. Вряд ли кто-то её здесь сможет защитить так, как это случилось  много лет назад. Она из семьи, что кому-то перешла дорогу.

Нахмурив брови, Базетт пыталась решить эту головоломку, но что-то здесь не сходилось. Её жалость была бы здесь неуместна, ненужна, да и не испытывала она подобное чувство - но сочувствие всё-таки зародилось.

- Страх тебя не спасёт. Ты боишься того, что контролировать нельзя, но жизнь полна таких вещей. Ты сама, похоже, нечто неподконтрольное.

Словно укор в сторону “теперь скажи, что не боишься себя”.

- Если не сможешь контролировать себя - как и свой дар - то поставишь под удар и себя, и тех,  о ком ты сейчас так беспокоишься. Если сможешь…  то возможно и у тебя появятся союзники, когда Ассоциация нанесёт сюда визит. 

Женщина привстала с больничной койки и снова подошла к окну. Холодные, блеклые пейзажи, унылые и однообразные - тоска невыносимая.

- В тебе явно что-то есть. И есть что-то, что ты всё-таки держишь под контролем, даже если не признаёшься - неважно, мне или себе. Ищи это. Моё мнение может иметь некий вес, но если… - энфорсер запнулась, подбирая слово, - дело примет серьёзный оборот, можешь поверить, повод станет более весомым мотивом, чем причина.

Ей ужасно не нравилось так изъясняться. Она привыкла говорить прямо, чётко, по делу. Но как оказалось, здесь это так не работает. Анжела травмирована и быстро замыкается - да и шутка ли, кто именно с ней пытается разводить беседу. Похоже, нельзя просто сказать ей “Тебе никто не поможет, потому что всё равно не знает, как, а в целом всем всё равно, и так проблем хватает. А ты не пытаешься помочь даже себе, поэтому мы тут просто тратим время”.

Что за такая доброта душевная - держать десять лет ребёнка взаперти, ничего не говоря, и возможно даже, мало что понимая о природе её способностей? Просто так, приступ альтруизма? Базетт не верила в это ни секунды. Что за малопригодный подопытный кролик? Что за недальновидность - никто в целом комплексе не может понять, в чём дело? Что же ты такое?

Доводить девочку до взрыва не стоило. Добивать фактами - тоже не сработает. А надо ли вообще что-то делать?

Она вольна написать что угодно в своем отчете, но докопаться до правды будет чем-то, что можно назвать “правильным”. Для себя. Когда она станет здесь не нужна - в любой момент - никто не сможет ничего исправить или кому-либо помочь.

Вялый интерес к происходящему сменился у Анжелы сначала любопытством, затем - страстным интересом, чуть ли ни требованием выдать какую-либо информацию относительно неё же самой. И вот эмоциональные качели снова пошатнулись и будто бы замерли - глубокое разочарование можно было прочитать во взгляде, в словах и в интонации.

Увидев в энфорсере врага, в нём же девочка, казалось, искала спасения и так нужные для неё ответы. А “охотник за магами”, в свою очередь, ждала каких-нибудь ответов от своей невольной жертвы. Жертвы, к которой по неосторожности начала испытывать сочувствие, уловив нечто схожее в их непростых судьбах, а может, понимая цену такого одиночества.

Но она понимала, что просто так никто из них не решит своей проблемы. Обе считали, что у другого есть необходимая как воздух информация. Обе знали меньше, чем подозревали друг в друге. Но кое-что знали.

- Скажите честно... вы издеваетесь, да?.. Вам захотелось ещё раз показать мне... насколько мало у меня надежды?..

Слова, полные обиды, глухого отчаяния и протеста вырывались одно за другим, и казалось, девочка вот-вот зайдётся гневом. Она, наконец, выдала последнее, что знала наверняка. То, что знала сознательно, по крайней мере.

И затем, словно выдохнувшись, начала бормотать нечто, к делу не относящееся.
Какое здесь, в этих стерильных палатах, имеет значение Бог?
Впрочем, и бродящие по комплексу “живые легенды” лишь пожали бы плечами - что тут скажешь?

Усталый от разговора взгляд Базетт скользил по палате, вернувшись затем к своей собеседнице. Ни злости, ни осуждения, ни какой-либо иной ярко выраженной эмоции. Можно было даже счесть это за равнодушие, но на самом деле маг усиленно размышляла и пыталась понять, как ей действовать дальше.

Уйти сейчас было нельзя, хотя повысившийся голос девочки мог привлечь внимание персонала. Они и так не очень охотно позволили Базетт в принципе переступить порог этой палаты. И если уйти - то не факт, что ей позволят заговорить с Анжелой вновь, по крайней мере, без прямого на то указания Ассоциации. А те церемониться второй раз не захотят.

К тому же, невольно униженный за годы заточения и загнанный в угол ребёнок может проявить себя самым неожиданным образом. Увидев своё прошлое воочию и осознавая, что беседует с убийцей своих родителей, она может “поехать крышей”. И чёрт его знает, чем всё это кончится.

Её бунт, смерть или отсутствие желания кооперироваться - очень непривлекательный исход дела. Вот только почему Базетт стало интересно самой разобраться? Почему это - “правильно”.

Женщина надеялась, что рано или поздно Боснич выдаст что-то, что наведёт её на мысль о том, что у неё за дар. Что в ней необычного, кроме слабости и проблем в управлении эмоциями? Что в ней нашёл давно почивший маг?

Но Анжела очень устала. Возможно, она и правда не знала о себе совсем ничего. А возможно, не придавала подсказкам от самой себя должного значения. Она хотела получить ответы…  и поняла, что не может их получить.

Неужели придётся говорить как на духу? Но она может не выдержать этой правды. А что еще остаётся делать?

Глубокий вздох вырвался непроизвольно.

- Хорошо. Так у нас ничего не получится решить, поэтому я скажу тебе то, что знаю.

Короткая пауза, будто бы исподволь проследить за реакцией. Ей станет интересно? Или она пошлёт к чёрту, потеряв контроль над происходящим?

- Даже если работать с Ассоциацией напрямую. далеко не всегда знаешь, что там происходит. Даже если тебе дают заказ, далеко не всегда ты знаешь всех подробностей. Есть те способности и те деяния, знания о которых скрыты за семью печатями. И от исполнителей в том числе, - попытка перевести дух и понять, как правильно сформулировать слова. - Я ничего не знаю о семье Боснич и каким даром они владели, кроме того очевидного факта, что это что-то запрещённое, а не просто “опасное”. И учитывая некоторые данные, всё происходящее за эти годы и ту информацию, что дали мне - очень мало кто из магов имел доступ к таким знаниям. Те, кто по какой-то причине решили сохранить тебе жизнь, что-то определенно знали. Их больше нет в живых.

Анжеле почти прямым текстом сказали, что любой потенциальный союзник бессилен, пока она сама не сделает первый шаг. А те, кто могли бы помочь, уже при всём желании не сделают этого. Ответов ей не дадут. Тем более - в стенах этой палаты, где любое беспокойство пациентов карается смертью побеспокоивших.

- Но возможно, если ты оставишь попытки обвинять всё и всех вокруг в своём незнании и будешь цепляться за малейшую подсказку от самой себя, то тебе удастся сделать некоторые выводы. Только тебе. Потому что без них никто со стороны не сможет залезть в твою голову и рассказать то, что пытались скрыть столько лет сторонние маги. Скрыть - буквально.

То есть “убить тех, кто знал что-то или использовал этот дар” - пожалуй, именно это и хотела сказать Базетт, но не знала, правда ли причина в этом.

- Если в твоей слабости есть такая подсказка, ищи её. Если причина не в ней, то избавляйся от этой слабости, а не жалей себя. Ищи. Задавай вопросы. А раз уж тебе в таком состоянии удалось призвать Слугу, то разговаривай с ним, спрашивай.

Энфорсер изъяснялась так откровенно, как могла. И так прямолинейно, как это было ей доступно. Но у неё было власти немногим больше, чем у её жертвы.

- Я не думаю, что в ближайшее время Ассоциации будешь интересна конкретно ты как приоритетный объект, - сам язык и подбор слов снова стали “казёнными” и деловыми, - поэтому замечание о том, что состояние не претерпело изменений и вряд ли представляет опасность, их на данный момент устроит. Но они могут здесь оказаться в любой момент. И к этому моменту тебе нужно быть готовой. Мой статус…. для них и для тебя уже не будет иметь значения.

Факт, о котором напрямую МакРемитц не говорила никому - даже не всем Слугам. Она не часть Ассоциации официально. И они к ней относятся постольку-поскольку.

- Поэтому, если ты ожидала, что я знаю о твоей семье больше твоего - вывод ты сделала ошибочный. А вот то, что твои потенциальные защитники уже на том свете, а никто по-настоящему - или же так утверждает - не может найти причину некой болезни… здесь есть над чем подумать. Возможно, кое-что о самой себе ты всё-таки сможешь узнать быстрее и лучше, чем кто-либо. Думай. Что угодно - что предшествует твоим приступам и почему тебе становится легче: начни хотя бы с этого.

Похоже, беседа затянулась. Выражение лица Анжелы говорило о смертельной усталости, а её дрожащие руки и бледное лицо могли бы у любого вызвать жалость.

Словно бы между прочим Базетт кинула взгляд на дверь, готовая в любой момент уйти. Но оставлять этого ребёнка наедине с той информацией, которую она только что получила, просто так, было бы жестоко.

- Мне вряд ли дадут какие-либо подробности относительно твоему прошлого, имей это ввиду. А также держи в уме то, что при переделке власти не все союзники смогут оказать помощь. Но если ты захочешь продолжить разговор…

Энфорсер пожала плечами. Решение должна принять Анжела. Захочет ли она поверить? А сможет ли сама Базетт помочь, не зная о ней ничего? Сплошные вопросы. Не девочка, а уравнение с одними неизвестными.
Но не оставить её просто так - это “правильно”. Хотя, скорее всего, это не имеет никакого значения для самой Боснич.

Дальнейшие события вряд ли бы чем-то заинтересовали энфорсера. Разговор ей порядком надоел, хотя она всё ещё цеплялась за предположение, будто Анжела что-то знает о себе и своём даре и хотя бы немного осознаёт степень опасности, нависшей над ней.

Ценность такой добычи для Халдеи и Ассоциации в целом грозила упасть до нуля, и если вдуматься, это могло бы стать неким общим звеном в цепи разногласий и недомолвок между организациями. Слишком опасный или слишком бесполезный субъект - как бы им можно было поиграть в рамках политики?

А впрочем, какое ей дело. Возможно, никак. Возможно, это просто потерянный ребёнок, желающий прекращения своих мучений. Как и она когда-то.

Дамокловым мечом висела необходимость выполнить поручение - так же, как и всегда. Острый, почти сердитый взгляд выдавал начавшееся было проявляться раздражение. Чувство сострадания было слишком слабым, чтобы оно могло пересилить долг, а отказ в принятии возможного сотрудничества не делал задачу легче.

Маг уже было собиралась сдаться и решить, что допросы проводить - занятие пустое и лучше было бы выбить любые сведения напрямую, будь у неё такой приказ.

Однако поведение Анжелы вдруг поменялось. Вялый, апатичный, равнодушный ко всему взгляд вдруг стал живым и заинтересованным, и казалось, у девочки появились дополнительные силы. Она не хотела отпускать её. Она цеплялась за неё. Что ж с тобой тут творят, что ты ищешь компании кого угодно, даже того, кто приложил руку к убийству твоих родных? Пусть ты их и почти уже не помнишь… Помнишь ли?

Она говорила. Много, бессвязно, какую-то чушь про бумагу и дружбу, и, похоже, хотела перевести тему - со всем своим отчаянием, изо всех доступных ей сил.

Поначалу Базетт слушала вполуха, демонстративно вздохнув, словно давая понять, что ей это всё не особо интересно и даром терять времени ей тут не хочется. Но неадекватная смена поведения тоже не могла остаться без внимания. Она явно боится её ухода ничуть не меньше, чем самого факта её пребывания здесь, в этой самой палате.

Поэтому, преодолевая противоречивые чувства, энфорсер позволила себе подыграть и покорно, но без энтузиазма, приняла странную поделку-цветок из бумаги. Ну, цветок как цветок… Зачем ей знать об этом её хобби?

Но Анжела не унималась. Она почти прямым текстом говорила, что внутри этих лепестков что-то важное и интересное и, не найдя отговорки, Базетт холодным взглядом скользнула по бумажным сгибам. И резко остановила его на одном из слов, мелким убористым почерком написанном внутри цветка. Затем - второе слово. Третье. Есть еще? Нет, только три.

По мимике можно было ясно догадаться, что увиденное, с одной стороны, мага удивило, а с другой, ей очень не понравилось и ввело в замешательство.

Вот ты и попалась.

Другой мир, перемещение, сознание… Она всё-таки знала о своём даре больше, чем показывала. Теперь, когда энфорсер готова был уйти ни с чем, она вдруг раскрывал все карты. Так внезапно, так странно, что даже подозрительно. И пока Базетт пыталась собраться с мыслями, девочка просто “ела” её глазами, немигающим взором следя за её реакцией. Её руки дрожали, а к щекам прилила кровь. Она волновалась и явно рисковала… когда поняла, что сама не может ничего добиться от своего “мучителя”.

- По инструкции действовать всегда просто, если привыкнуть, - сухим, безучастным голосом произнесла женщина, возвращая цветок обратно. - Это как в магии. Ты просто повторяешь одно и то же раз за разом, а потом вырабатываешь свой стиль. Этот стиль и умения - как…

Маг выдержала паузу.

- Как зеркало души того, кто творит. Этому нельзя научить.

“Она проверяет меня или на самом деле хочет чего-то выпытать? Она боится, и похоже, боится именно того, что раскроется тот факт, что она проинформирована чуть больше, чем ожидают все”.

И теперь становилось понятно, почему. Она и сама в курсе - все, кто её мог защитить, мертвы. Тайна дара её родителей скрывалась, но даже энфорсеры, отправленные на задание, не могли не понять, ЧТО именно  разворачивалось перед ними. Особый талант, который был столь же ценен, сколь и опасен. Смертельно. И этот дар чуть не разнёс боевых магов на ошмётки.

Ребёнка, конечно, ещё ничему не успели научить, и внезапно проявившийся такой же магический дар, возможно, не только сбил Анжелу с толку, но и сильно пошатнул здоровье. Дело было не только в посттравматическом синдроме.

И теперь она пытается понять… Вот зачем она призвала Слугу. Не только как попытку что-то доказать, но и попытку призвать себе защитника и союзника, того, кто сможет помочь, исподволь, тактично, выведать хоть что-нибудь о своей “дурной крови”, окольным путём.

И судя по всему, затея эта пока что провалилась. Иначе зачем так яростно и почти что открыто просить выложить все карты на стол ту, кто была послана решить её судьбу.

Это играло Базетт на руку. Раз она еще адекватна и знает, что делает, её можно подтолкнуть к нужному шагу. Если бы маг, конечно, и сама знала, что же ей теперь делать.

- Это всего лишь бумага, - стараясь не выдавать интерес, продолжила Базетт. - Когда хотят перешагнуть через свои возможности, то начинают полагаться только на свою интуицию и рефлексы. В случае смертельной опасности никакие инструкции не спасут. Но здесь… Может, стоит перестать рисовать линии и сложить то, что сложится само?

Энфорсер не врала - рассказать что-то толковое про опасный дар, с которым сама столкнулась, она вряд ли бы смогла. Это дело было мутным, оно имело место в далёком прошлом и не особо интересовало Базетт кроме как с финансовой и авантюрной точек зрения.

- Но… Пожалуй, и это тоже красиво… Как первый шаг, - от этих метафор и конспираций женщина невольно поморщила нос, но тень улыбки, проскользнувшей всего на мгновение, вряд ли осталась без внимания Анжелы. Слишком уж внимательно и жадно она впитывала каждое слово, что даже порождало некоторую неловкость.

К тому же, попытки выражаться иносказательно давались магу с таким трудом, что она буквально слышала, как скрипят извилины. Ей нужно было донести, что на данном этапе диалог состоялся, и временно, до следующего распоряжения, она не будет её трогать. По крайней мере, не будет выражать враждебности.

- Пожалуй, на сегодня хватит. На тебе лица нет, и выслушивать упрёки от медперсонала мне будет не с руки. Похоже, никакой опасности ты и правда не представляешь, так что… оригами тебе пока подойдёт. Может, я покажу тебе потом кое-что, что поможет улучшить твоё состояние. В остальном - лучше полагайся не на Халдею, а на своего фамильяра. Вряд ли тебе дозволят отправиться в сингулярность, но… - пожав плечами, маг встала и направилась к двери, явно намереваясь завершить сомнительный сеанс допроса.

Если Ассоциации передать ей на данном этапе будет почти нечего, то подумать самой будет о чём. Если она станет магом, то лучше бы ей научиться защищать себя и не стать врагом обеих фракций. Ведь в таком случае её участь предрешена, какой бы силой она ни обладала.

Отредактировано Bazett Fraga McRemitz (2020-07-05 10:15:21)