Он что, только что...?
Вот так, просто? Без осколков стекла под кожей, без выставленных вокруг шипов и выпущенных когтей?
Битые секунды голограмма Офелии только недвижимо мерцала, почти не моргая, и ничего не говоря. Она ожидала от Кадока грубости, и была полностью готова парировать способами привычными и проверенными. Закутаться в вежливость и холод. Стерпеть, стряхнуть с себя это, и все равно донести, что хотела, и лишь отчасти из простого упрямства.
Но протянутая рука не всегда ударит.
И свыкнуться с этим оказалось сложнее, чем хотелось бы.
Вместо грубости, он просто говорит. Говорит о Слугах, своих Слугах, о том, что не может найти к ним подхода. Не может, но очень хочет, и пытается - и ей ли не знать, как это трудно?
А ведь они сами к ней тянутся. И всегда окажутся рядом, стоит только попросить.
Офелия здесь не советчик, хотя в этом тоже сложно признаваться. Она до сих пор не знает, как сказать что-то личное Сэйберу, когда очень хочется что-то разделить, как принимать прикосновения от Гарет, которая, будто щенок, вечно стремится взять за руку, или стиснуть в объятиях. И что ответить Аде, когда та пытается подсунуть викторианское платье в бантах и рюшах. Как перестать опасаться Найтингейл, даже зная, что та не причинит вреда. Как не неметь, не прятать взгляд, и не мямлить протесты, когда Арчер снова принимается осыпать комплиментами со своей корсиканской щедростью.
И это не просто трудно.
Это неправильно. Для них обоих это неправильно. Так не должно быть.
Но от этого уже не отвертеться, даже если захотелось бы.
Офелии трудно и все еще страшно, но она не хочет, не может больше видеть себя отдельно от них. Она не хочет жить в мире, где всего этого не будет - ни завтрака на подносе, принесенного Лансер утром, ни глубокого, успокаивающего голоса Сигурда, объясняющего ей принципы работы очередного таинства северной древности. Мягкой улыбки Машу, которой можно любоваться уже совсем не украдкой. Ее мир соткан из мелочей, и в каждой из них - они.
- С месяц назад я бы попыталась осудить тебя, за излишний пиетет к Слугам и непрофессиональность подхода к контрактным обязательствам, - медленно ответила Офелия - голограмма ожила, покачала головой, - Но сейчас я, кажется, растеряла на это всякое право. Да и на советы здесь тоже. Прости.
Осознание, что все происходящее здесь может мониториться, или даже записываться, пришло отстраненно и запоздало. Отведя взгляд, волшебница покачала головой.
- Сэйбер защищал меня. Он делал то, что должен был, и то, что все закончилось разрушениями - моя ошибка. Не его.
Она твердо заявила то же самое, еще когда объяснялась Холмсу, и с той же твердостью повторит это хоть сотню раз после - если она примет последствия, все равно, но Сэйбера обвинять не позволит. И без того распереживалась, и без того перед ним совестно.
- Но, думаю, обойдется без тухлых яиц. Холмс гарантировал, что этот Слуга тревожить меня больше не станет, а из остальных... - даже Берилу хватает благоразумия подобного не делать, - Вряд ли кому-то достанет на подобное глупости.
Она не знает, с чего начать, чтобы донести главное: на одном упорстве, упрямстве, и простых человеческих качествах, таких, как память или усердие, нельзя уехать далеко. Если бы дело было только в знаниях, любой мог бы стать отличным магом, но одних их мало - нужны годы, десятилетия, а то и столетия практики, идущей через целые поколения, нужно знать, и оттачивать свое знание, как именно и что применять.
И главное, нужно уметь отдавать. Что угодно - то, что дорого, то, что означает здоровье, благополучие, моральные принципы. Всего себя.
Что заставили отдать, и через что заставили пройти, Офелия не расскажет - ни товарищам по команде, ни Слугам, от которых почти сразу стала закрывать и чистить сознание - хотя обрывки чужих снов уже просачиваются в ее беспокойные ночи. Но в этом не ее задача.
Она просто хочет увеличить шансы на чужое выживание.
- Усердие в оттачивании уже известного это похвально, но одного его мало, - выверенно, взвешенно сказала она. Остановившись, голограмма дождалась товарища, и вновь пошла с ним бок о бок - через лесной массив, к сереющим в снежном полумраке заснеженным холмам. Почти неосознанно, она сама вела его туда - где-то здесь была прописана медвежья берлога, которую без труда можно разделить с обитателем, даже не нарушив его сон - по крайней мере тому, кто умеет скрываться от животных, - Ты можешь повторять одни и те же формулы множество раз, но на деле обнаружишь себя не так далеко от исходной точки. Можно начать с того, как применить уже известное тебе, чтобы создать что-то новое, или использовать свои знания нестандартным способом. Когда-то это было и для меня важным шагом вперед.