Утро добрым не бывает, поэтому Одри чаще всего просыпалась эдак часа в три после полудня. Однако сегодняшнее утро обещало быть особенным, наполненным особой порцией ненависти ко всему живому – вернее, ко всему, что умерло несколько веков назад –, а еще духом соперничества и крепким кофе.
«Триста баксов за то, чтобы поспать ещё хотя бы час» – первая мысль Уайлдер после пробуждения. Со страдальческим видом закатив глаза и всунув ноги в тапочки, Одри воткнула сигарету в зубы и чиркнула зажигалкой, в процессе первой утренней затяжки кое-как разлепляя глаза. Предложение Лавлейс накануне сейчас уже не казалось столь соблазнительным и заманчивым, но упускать шанс поработать рядом с матерью своей основной деятельности – что может быть глупее?
Хрустнув позвоночником и, наконец, оторвав своё бренное тело от кровати, женщина широко зевнула и потерла глаза. На часах 6:20. До встречи двадцать минут, а Одри и по сей день особо не помнила, нужен ли слугам сон, и если да, то спит ли Архимед до обеда, как и Уайлдер, или с утра барабанит, пока программист мирно храпит в своей постели?
Итак, перед лицом Уайлдер стоял ряд вопросов, и первый вопрос был озвучен сразу после того, как нога в пушистом тапочке вышибает дверь лаборатории:
– Кому, черт подери, принадлежала идея собраться в шесть сорок утра в какой-то всеми богами забытой каморке? – у Одри не было духовного ядра, не было сверхчеловеческих характеристик, но взгляд, которым женщина сверлила Архимеда, едва переступив порог лаборатории, мог навести ужас, возможно, даже на героических духов. Уайлдер глотнула кофе, не сводя взгляда с греческого Кастера. Очевидно, что мисс программист подозревала именно его в столь раннем сборе – на Лавлейс, которая для Одри была чем-то типа Иисуса для толп христиан, женщина бы не рискнула подумать. Вообще, уровень восхищения матерью светлого ремесла программирования у Одри был примерно на том уровне, когда строят храмы, возводят статуи и увешивают все стены плакатами с изображениями кумира, но Уайлдер была весьма сдержанной в проявлении своего восторга. Так, разве что автограф бы попросила при удобном случае.
– То есть доброе утро. Я принесла кофе, – поднос с двумя кружками Одри поставила на свободный стол. Одна кружка очевидно предназначалась для Лавлейс – большая, приятного розового цвета, видно, что совсем новая. И с неоновым рисунком, красота какая! На второй же кружке было написано «похититель сэндвичей» и рукой Одри нарисована крайне недовольная рожица. Содержимое кружек, как ни странно, было абсолютно идентичным и в кофе Архимеда даже отсутствовала лошадиная доза цианида или мышьяка. И нет, даже не из-за того, что их было проблематично достать – на утыр… Кастера это бы попросту не подействовало.
– Я без понятия, нужен ли вам кофе и работает ли он на вас, но парень за соседней дверью подсказал, что это неплохая идея, – усевшись на стул и закинув ноги в тапочках-зайцах на пустой стол, Одри уставилась на своих временных коллег.
– Система «ABAJ» нуждается как в железной составляющей, так и в нормальном названии. Потому что на данный момент рабочее название системы является результатом случайного названия одного из файлов, когда в самом начале работы я уронила на клавиатуру Звезду Смерти. Кстати, потом можем её собрать до конца, – «если не поубиваем друг друга в процессе работы». Особых надежд на плодотворное сотрудничество, если быть совсем честной, Одри не питала: соперничество с Архимедом носило характер, почти полностью исключающий продуктивность в делах совместных – каждый из технарей тянул одеяло на себя, постоянно вставал в позу и отказывался признавать авторитет второго, да и Лавлейс с Архимедом, кажется, тоже лучшими друзьями не были. Но ради Анжелы стоило постараться. Ну и ради науки, разумеется!
– У нас есть два пакета чипсов с сыром и луком, что-то около семидесяти пяти банок газировки, пять упаковок доритос, полпачки кукурузных палочек и целое множество мармелада всех вкусов и расцветок, немного шоколада, а также кофе, чай, ящик пива, пинта эля и две дюжины злаковых батончиков. Не то чтобы это необходимый запас для изобретения, но раз уж мы пошли по этому пути, становится трудно остановиться. Единственное, что вызывает у меня опасение – это кукуруза. Ничто в мире не кажется мне столь беспомощным, безответственным и порочным, чем человек, чьи руки липкие и сладкие от кукурузных палочек, и он хочет взять в свои руки что-то из деталей. Но рано или поздно мы съедим и их, – после декларации имеющихся запасов провианта, Одри закинула ногу на ногу и сделала еще пару глотков из термоса.
– И никто не выйдет отсюда, пока система не будет функционировать так, как должна, – это, кажется, понимали все трое. Для кого-то дело чести, для кого-то – принципа, но лишний раз напомнить было не лишним. Одри могла не спать еще сутки, прежде чем шестеренки в мозгу начнут жалобно скрипеть и просить отдыха, но женщина искренне верила, что тандем Архимеда и Ады, если те захотят, доведут до ума разработку от силы за пару часов.
