Сложно быть добрым, и при этом - тихоней.
Сердце тянет тебя к людям, а потом мозги разбивают все твои желания простым предупредительным "Ата-та!", ведь ты не знаешь, примут ли твои чувства, или отвергнут.
Стоп, не та мысль, она же не на свидание идет, а просто попить чаю, и пообщаться в приятной компании. Лансер вроде бы даже упомянул, что у него вполне милый мастер. И, даже несмотря на разумную долю скептицизма к этому слуге, она послушала его. Вдруг и вправду что-то выйдет, и ее предложение дружбы не будет жесточайшим образом отвергнуто, тем самым забив бедную девочку до состояния "Можно не надо снова?".
Если бы на ее месте был кто-то другой, то он сделал бы своим ближайшим другом бутылку чего-нибудь крепкого. И именно этой бутылке и воображаемому другу он бы и изливал проблемы своей души, отпивая очередной стакан, все меньше понимая, какую дичь он несет.
К счастью, одной особе данная судьба не грозила.
Во-первых - она терпеть не может алкоголь.
Во-вторых - у нее хватает твердолобости идти дальше.

Она идет по коридорам Халдеи. Комплекс большой, а учитывая чью-то, по непонятным причинам сложившуюся, агорафобию, вызывавший двоякие чувства. Вроде она в закрытом пространстве, но здесь настолько много ходов и туннелей, что иные партизаны из стран Индокитая позавидуют. Вот только в одном случае - это широкие, внушающие уважение коридоры (которые, наверное, были созданы с расчетом на то, что могут появиться слуги, которым обычный коридор покажется слишком низким/узким), а во втором - относительно уютные, темные, системы подземных ходов. Вот правда Хакуно по своей воле туда не полезет. У нее куча боязней. Темнота - в их числе. Да ну и кто разумный не боится темноты? Ведь страх есть простое предостережение перед неизведанным, так ведь?
Так вот, сейчас она испытывала страх, ведь откровенно не понимала того, как все пойдет. Может быть, ей вежливо откажут, задорно ответят "Да!", ну или начнут мяться и тянуть с ответом, максимально избегая прямого разговора. Третьи же скажут "Ну, почему бы и нет", и просто начнут на тебя обращать внимания больше, чем обычное "О, это ты".

Так, пора начинать. Операция "Одиночество" официально объявлена действующей.
Хакунон никогда не отличалась особой наблюдательностью, но все же смогла приметить примерное расписание своей цели. Осталось лишь немногое - ненароком начать разговор, пригласить выпить чаю, и предложить дружбу, когда они уже будут всецело поглощены процессом чаепития.
Вдох-выдох.
Сейчас нервы шалили. Вдруг она выглядит как сталкер, который внимательно следит за своей целью, просто из своих извращенных желаний?
Уж такой она быть в чьих-то глазах не хотела.
Вдох-выдох.
Она выдвинулась. Прогулочным шагом. Цель перед ней. Пора говорить.
Язык заплетается, явно не желая начинать разговаривать, так что первым, что она выдала, было неопределенное "иэ".
Она громко сглотнула. Еще раз.
- Привет, Базетт-сан...
Сейчас ее порвет на части от ощущения стыда...

Ее ожидания подтвердились - язык заплетался, явно не желая, чтобы его владелица говорила то, о чем затем всю жизнь будет сожалеть. Хотя, о чем тут можно будет сожалеть? Ситуация, да, неловкая. Но, все же, не изобьет же ее никто, в самом деле? Даже самый отбитый из Берсеркеров наврядли будет так поступать. Что уж говорит, о, в большинстве своем, благоразумных мастерах. Пускай, пара из них и вызывали определенные, не самые лучшие ассоциации, во многом, они были вполне себе безобидными для окружающий их людей.

Но, даже осознание того, что Базетт ее не сожрет, не давало ей начать нормальный разговор. Если Хакуно сейчас перейдет на светский разговор про дела и прочее... То это ничем хорошим не закончится. Ну не обращаются нормальные люди к кому-то, чтобы просто поинтерсоваться состоянием их здоровья, и их дел!
Или приходят? В целом, Хакуно судила о людях по себе. А ее мозг говорил именно ей о том, что не стоит подходить к человеку, чтобы "просто поинтересоваться делами", и затем уйти.
Ты или идешь напролом, или вечно мнешься на заднем плане.
Правда сейчас перспектива мяться на заднем плане выглядела куда лучше, чем воистину озвучить свое желание. Сейчас, она готова была убить того Лансера за то, что он ей сказал. Но, вскоре обида отступила:
Он лишь дал рекомендацию. А мнется и сомневается тут именно Кишинами. Так что, если она запорет очередной свой контакт с внешним миром, то это целиком и полностью проблема ее и ее социопатии и боязненности.

Ну, пора действовать. Уже прошло полминуты с тех пор, как Хакуно лишь хмыкала, да не давала понятного ответа. Надо было действовать, иначе ее примут просто за ту, что занимает время, и пользы не несет.
- Базетт-сан, я хотела пригласить Вас выпить чаю в комнату отдыха... - При этих словах на лице девушки проступил видный румянец. Хакуно отводила взгляд, дабы ирландка не видела напряжения на лице своей собседницы.
Вдох-выдох.

Она успокоилась. Жребий брошен. Примут ли ее приглашение выпить чаю? Или не примут, и скажут и дальше гулять по Халдее, ожидая своей очереди на рейшифт?
Второй вариант выглядел, словно страшнейшее из наказаний. Быть отвергнутым в обществе - больно. Очень больно. Ведь ты понимаешь, что ты - лишь лишняя ячейка, которая мало кого заботит. Тебя лишь поставили в этом мире на роль повыше, но ты все еще настолько маленькая единица, что тебя легко упустить из виду, и потерять.

Она выбросила темные мысли из головы, и ждала ответа. На ее лице все еще был румянец. Но кроме него - легкая улыбка. Такая, будто бы ей уже дали согласие. Такая, будто бы и нету проблемы. Нельзя показывать людям свою нерешительность - плохо влияет на репутацию. А репутация - очень важная часть в постройке хорошей самооценки.

- Конечно! - Выпалила девушка, оставшись на месте, и уперевшись взглядом в пол.

У нее витали бабочки в животе. Она сделала первый шаг.
Ее предложение приняли. Это заставляло радоваться, но при этом страх неизведанности был больше. Ведь дальше - сам процесс.
Вот, она встретится с Базетт. А дальше что? Молча начнет пить чай? Поинтересуется днем?
Заведет пародию на светскую беседу, дабы хоть как-то занять неловкое и давящее молчание?

Полное отсутствие опыта общения с людьми давало о себе знать.
Она всегда была "Эй!", " Ты", "Мелкая", " Стажер", и все прочее. Нечто вроде грязи на носке каблука. К ней все равно, как обращаться. Она же этого не заметит, продолжит улыбаться, и говорить с уважением, как бы ты ее с грязью не мешал. Ей никогда не хватало напористости. Напротив, она предпочитала не лезть в конфликты, и просто терпеть - ей работа была дороже собственной гордости, от которой, за годы, остался лишь дух да слово.

А что, если ей сказали "да" Чисто из жалости? В этом случае, будет очень обидно. Ведь окажется, что кто-то просто опускает ее до уровня той, кого надо жалеть. А ведь ее жизнь ничем, кроме жесткости характера, не обделил. У нее есть неплохие познания, была, даже более-менее престижная, работа. Многие люди бы ей позавидовали, а ее тут жалеют. Причем  чисто за то, в чем виновата лишь она одна-сама. Мягкотелость, и боязнь вступать в конфликт.

В любом случае, ощущения были двоякие.
Но, сейчас девушке было плохо. Ее тошнило. От предчувствия того, в насколько неловкой атмосфере она окажется. Сейчас она не думала, как будет встречать Базетт. Она думала, как она вообще сможет ее встретить, и после этого свяжет три слова в фразу.

Дорогу она  не заметила. Шла на инстинкте, по воспоминаниям. Не обращала внимания на проходящих рядом людей, слуг. Она даже не помнила, были ли они.
Все, что она осознавала - она сидит за чайным столиком, а рядом с ней - чайник с черным листовым чаем, а также тарелка со сладостями к нему.
Тошнота прошла. Пришла давящая тишина, и страх ожидания. Минуты тянулись часами.

Вдох-выдох.
В этом нету ничего такого. Это - просто чаепитие, попытка социализации. Возможность завести себе друга. Просто общение, в конце концов. Этого не надо бояться. Как и ошибок. Ошибка может быть совершена кем угодно, и если переживать за каждую, то так и помереть, на почве нервного истощения, недолго...

- Д-да, я тоже замечала это, когда входила... - Неуверенно пробормотала девочка, наливая чай в прозрачные чашки. Наверное, стоило бы предложить сахару, но Кишинами не озаботилась тем, чтобы его найти, ведь все время, которое она тут провела, она заваривала чай, и напряженно ждала, напрочь забыв о такой вещи, как сахар, и добавки к чаю.
Может быть, сейчас собеседница хотела бы добавить в чай лимону, или меда. Может быть, она не любила черный чай, а предпочитала ему зеленый. Может быть, она вовсе хотела выпить кофе, и то, в одиночестве, а эта девчушка, в своем внезапном порыве социализации, полностью нарушила ее планы.

Ладно, наврядли кто-то стал бы соглашаться, если бы у него были какие-то планы на это время. Значит, можно говорить, не беспокоясь о том, что на полуслове тебя оставят, сказав "Срочные дела, простите!", оставив в душе чувство горечи и боли. Еще раз быть так брошенной девичья душа не вытерпит, и пойдет выпускать горечь в виде слез на подушке.
Ну, или просто с печальным лицом, тихо и одиноко пить чай, разочаровываясь в этой жизни, и искренне желая вернуться на свою старую работу, и вновь стать серой мышкой, на которую никто не обращает внимания, и никто, без дела, не тревожит. Тогда, хотя бы, надежд меньше рушиться будет, и, к тридцати годам, наверное, возможно будет сохранить половину волос от выпадения, или поседения,

От мыслей оторвало предположение Базетт. Настолько лаконичное, хоть и в корне неверное. Конечно, в Ассоциации бывают самые разные маги, многим из которых доверять полностью не стоит, но все же, МакРемиц не выглядела как та, которой доверять не стоит. Была вокруг нее какая-то атмосфера... Спокойствия, что ли. Причем не ложного, которое идет перед бурей. А вполне бытового спокойствия, основанного на уверенности в следующем дне. На уверенности в том, что завтра, все будет вполне неплохо, ведь ты не метишь куда-то высоко.

- Ну... Так могло бы быть, если бы я прислушивалась к слухам, и мне было бы с кем сплетничать. К сожалению, ни того, ни другого не было. Просто, все вокруг выглядят настолько занятыми, что к ним и не подойдешь. - Кашлянув, она продолжила - Ну, затем, когда я тут сидела, Ла... один мой знакомый, который находился здесь, порекомендовал мне обратиться к вам. И, вот, поэтому я позвала вас. - Говорить о том, что у самой Хакунон были тотальные проблемы с социализацией, наверное, не стоило. Кому будет приятно разговаривать с каким-то социопатом, которому нужен совет, насчет того, с кем можно выпить чаю?..

Она загнана в угол. Ей не дают пути к отходу, не дают начать бытовой разговор, при помощи которого можно расслабиться. Базетт явно заинтересована в том, чтобы узнать, кто же посоветовал ей, девочке-стестняше, пообщаться с ней, представителем Ассоциации. И, все уже достигло точки кипения, при которой Кишинами не могла сохранять хладнокровия. Наверное, если бы она хотела просто поговорить, без чьих-либо наводок, то просто расплакалась бы от неловкости ситуации, в которую она попала. Но, слезы тут не помогут. Ту надо говорить напрямую. Все равно, МакРемитц, рано или поздно, расколет ее, как орехокол - фисташку. Ну, пора говорить...
- Я ничего не хочу знать. Мне посоветовал пообщаться с Вами ваш Лансер - Лицо девочки сразу покрылось краснотой. Она же говорила Лансеру, что не скажет о нем практически ничего, и вот, она первым делом выдала его.
Выходит, она просто не умеет хранить тайны, что уже делает из нее не самого лучшего человека. Похоже, асоциальность заложена в ней с рождения, если она даже не может сделать то, что сказала же сама. К тому же, она сдает своего, считай, товарища. Вдвойне ужасно.

- Н-надеюсь, й-я в-вас н-н-не особо разочаровала - Ее голос дрожал. Вместо ненапряженного разговора, она сама сотворила неловкую ситуацию. Тут нету ничьей вины, кроме ее собственной. Ей самой вздумалось начать свою провальную попытку социализации, ей же от этого и страдать. Незачем напрягаться. Она не раз встречалась с личностями, которые стараются на тебя давить. Ее начальник, к примеру.
...
Зачем она его вспомнила?! По телу, предательски, прошла дрожь, выдавая страх не хуже трясущегося голоса. Ей хотелось теперь сбежать. Сбежать максимально далеко от этой ситуации, которая готова была раздавить ее своей массой, хоть и не физической, но душевной. Она боится всех тех, кто сильнее ее. Она не смеет перечить тем, чья власть выше, чем ее. Она опасается всех тех, кто умнее ее.
Весь ее печальный опыт общения с людьми говорил о том, что и эта попытка будет провальной. Уж лучше дать Базетт то, что она хочет, а дальше - скрыться, и больше ни с кем, кроме как по делу, не общаться...

Ее глаза стали тарелками, а единицы страха переформатировались в тонны удивления. Она ожидала чего угодно. Допроса с пристрастием, криков, непонимающего вопроса. Да хотя бы прекращения диалога, и многозначительный поход к двери. Это хотя бы не вызвало столько удивления.
Ладно, атмосфера, хотя бы, растворилась в более миролюбивую.
- То есть... Вы не обозлены? - Робко спросила Хакунон, неловко отпивая чай, и потирая лоб, на котором уже успела выступить холодная испарина. Да. Трухнула она знатно. Но, казалось, что даже бы самый непробиваемый из слуг, как минимум, напрягся бы. Безумцы не в счет. Тех вообще, ничем не проймешь, разве что, угрозой их любимой курице, или другим бессмысленным действием.

Сейчас же, ей было немного не по себе. Та, что буквально была готова раздавить Кишинами в кровавую кашу, сейчас была любезной, и, даже, немного заботливой. Подобные резкие изменения обычно являются симптомом обсессивно-компульсивного расстройства. Но, это явно не тут случай. В адекватности Макремитц сомнений не было. Была пара вопросов к самой себе, но, это не особо критично. Вопросы к самой себе у Юного Мастера возникает сотня в день. Три дельные, остальные девяносто семь - бессмысленные, и, иногда - опасные. Но, все они слишком быстро отбрасываются, чтобы хоть как-то повлиять на ее жизнь. Лишь самые глубокие удостаиваются длительных раздумий. Но, не обсуждений с другими. Сейчас, встретив собеседника, хотелось все резко выпустить из себя, разлиться вопросами, и, в целом, пародировать дите малое.

Рука Хакуно начала легко, еле заметно трястись. И, дабы не опрокинуть чашку с чаем, так заботливо налитым Базетт-сан, Кишинами быстрее отпила из нее, и поставила на стол.

Проклятье. Она умудрилась поставить чашку именно настолько резко, чтобы из нее, на стол, ушло несколько капель живительного напитка. Теперь уже было видно, что напряжение все еще имеет место быть в разуме Хакуно. Но, признаваться в том, что она все еще чуть побаивается Базетт, было бы слишком грубо, а к тому же - еще более страшно, нежели просто наблюдать за резкой переменой в человеке.

- То есть, Лансер вас никак не предупредил?.. - Это было очевидно, но, вопрос она задала чисто ради того, чтобы проверить отношение к себе. Так что, смысловой нагрузки в нем было много альтернативной, и мало - классической.