"Очаровательно. Поистине очаровательно" - прозвучала в голове Ассасина мысль, постепенно превращавшаяся в лейтмотив сегодняшнего дня. Под это определение попадало все: и инструктаж Холмса, и идея охоты за существом, которое не может обнаружить очередное техническое устройство, и довольно странный состав команды, для этой самой охоты подобранной. На недостаток кандидатов Халдея пожаловаться не могла, стало быть, выборка была чем-то оправдана, но вот принцип, по которому она проводилась, пока умудрялся ускользнуть - даже от глаз ловца ласточек.
Отдельного комплимента заслуживала атмосфера ночной английской глубинки девятнадцатого столетия - столь плотная, что, казалось, её можно рассечь клинком. Слабые, еле заметные огни городка вдали, хранящий мрачную тишину лес в снежном покрывале, наползающий с реки холод... И конечно, яркая до синевы луна, мерцающая в ночном небе. Такие моменты стоили того, чтобы жить, однако несли с собой и горечь осознания того, что он не может, подобно настоящему самураю, остановить мгновенье в хайку.
Сасаки почти мог поклясться, что ощутил некий взгляд, едва ли дружелюбный, но это чувство оказалось слишком кратковременным - и могло быть простым следствием перемещения из скучноватых интерьеров Халдеи в столь волнующую обстановку.
Скрыв свое присутствие, Ассасин элегантно запрыгнул на ветвь прибрежного дерева, предоставлявшего какой-никакой обзор; следовало изучить место действия более пристально, сосредоточившись на конкретных деталях.
- У меня три новости: хорошая, плохая и еще одна плохая - с усмешкой сказал Коджиро двум Кастерам, материализовавшимся в Девоне с небольшим опозданием. - Хорошая - рядом есть поселение, где можно "работать с людьми", как выразился Холмс-сан. Плохая - встретят нас тепло, даже слишком, поскольку едва ли кто-то обрадуется ночному появлению незнакомцев больше крестьян с факелами. Их, конечно, не видно, но они есть.
И, помолчав долю секунды, добавил:
- А еще, надеюсь, вы разбираетесь в мертвых языках - в глазах цвета индиго мелькнула смешинка, взгляд перебежал с городка на Энмеркара, затем на Орфея и обратно - Наш мастер, похоже, не очень хорошо перенес перенос, по крайней мере, эту тарабарщину не разумею. Займитесь ей, а я по-быстрому взгляну на знаменитые следы...
Ассасин перепрыгнул на соседнее дерево и повторил сей нехитрый процесс несколько раз; развевающиеся волосы и рукава кимоно наводили ассоциации с какой-то причудливой заморской птицей.
При жизни Сасаки доводилось хаживать за добычей по следу, но назвать себя в этом великим мастером самурай бы не смог. Истинной страсти следопыта он себе так и не открыл, поэтому смотрел на подобное занятие, как на вещь чисто утилитарную, призванную решить проблему голода.
Что ж, едва ли "дьявол" окажется съедобным - что не делало его поимку (или истребление) менее важным.

Отредактировано Sasaki Kojirō (2019-12-12 00:18:01)

С самого момента своего призыва Орфей не прекращал удивляться превратностям судьбы, которая позволила ему увидеть столько удивительных людей из разных эпох в одном месте и получить возможность лично познакомиться с ними. Не то чтобы он жаловался на недостаток приключений и знакомств с героями во время своей смертной жизни, но то, что могла предоставить в этом плане Халдея, было на совершенно ином уровне. Разные страны, языки, эпохи - все эти барьеры теперь не имели значения, что позволяло свободно приобщиться к чужой культуре и философии. Для Орфея не было большей радости, чем испить из этой чаши человеческой мудрости. Это было для певца настоящим Святым Граалем, а не полная эфира золотая чашка. Хотя, конечно, кратчайший путь к некоторым вещам лежал через применение подобной грубой силы, но, наверное, только самый ленивый не говорил об опасности кратчайших путей.

На самом деле, Орфей всем сердцем поддерживал Халдею и ее миссию. Сингулярности, берущие множество человеческих судеб, из которых складывается изначальная, правильная история, и ведущие их к катастрофе, искажающие до неузнаваемости плоды усилий смертных по формированию своего будущего - было в этом что-то с его точки зрения глубоко неправильное. До такой степени, что их действия действительно можно было назвать миссией по защите человечества. И ради такой миссии Орфей был готов отдать себя целиком.

Задание по выслеживанию Девонширского Дьявола (что бы ни значило это имя) началось, как обычно, с путешествия во времени и пространстве, оставившем Кастера и его товарищей посреди ночного зимнего пейзажа. Восточный воин по имени Сасаки Кодзиро, который материализовался здесь первым, уже успел провести базовую разведку и оценить ситуацию, спеша продемонстрировать свои навыки. Выслушав его и отметив, что по деревьям в таких широких одеждах он прыгает удивительно ловко, Орфей прислушался к своей связи с волшебницей, которая была его временным мастером на это задание и задумчиво хмыкнул.

- Думаю, мы можем доверить нашему другу дальнейшую разведку, - произнес певец, обращаясь к Энмеркару, - Не торопись. Планы, составленные на скорую руку, всё равно будут полны дыр. Предлагаю просто прийти в себя и осмотреться. А пока мы ждем, почему бы нам не насладиться музыкой?
С этими словами в руках Орфея чудесным образом материализовалась золотая лира, а пальцы его правой руки мягко прошлись по струнам. Тихая и спокойная мелодия, разлившаяся вокруг, словно преобразовала окружающий пейзаж, превратив силуэты деревьев из устрашающих в волшебные и таинственные, наполнив лунный свет теплыми полутонами и развеяв ночной холод. Хотя подобного эффекта грек мог бы достичь и без применения магии, но магия всё же в аккордах присутствовала. Такая же мягкая, ненавязчивая и целительная, как и сама музыка, она была направлена на то, чтобы стабилизировать ментальное состояние их мастера, поврежденное в процессе переноса. Если мелодия и достигнет чужих ушей, то ничего страшного, в худшем случае им предстоит столкнуться с толпой испуганных людей, а в своё умение успокоить подобную толпу Орфей вполне верил.

Отредактировано Orpheus (2019-12-20 15:53:19)

Отделившись от группы - впрочем, учитывая способности слуг, расстояние едва ли можно было считать существенным - Сасаки ощутимо переменился. Исчезла с губ исполненная ехидства улыбочка, взгляд стал серьезным и сосредоточенным. Нельзя сказать, что "это был другой человек", но и на расслабленного остроязыкого циника, которым Ассасина знали в Халдее, он в данный момент не походил.
Наверное, именно таким - серьезным, сконцентрировавшимся на достижении цели - этот незадавшийся охотник на ласточек и был при жизни. По крайней мере, когда оставался наедине с самим собой.
Перемещаясь с большой ловкостью, Коджиро добрался до городка. Постоял немного на скате крыши крайнего дома, оценивая обстановку, но ничего необычного не заметил. Несколько секунд уделил разглядыванию столба с табличкой "Эксмут", что стоял рядом с натоптанной дорогой - видимо, это было название селения. Где-то за задворках сознания крутилась мысль о определенной толике забавности - поскольку в прижизненном своем воплощении безымянный мастер меча и читать-то не умел, обретя эту способность лишь из-за призыва. Чем не ирония судьбы?
Он совсем уж было собрался продолжить свои "изыскания", когда услышал зазвучавшую на берегу музыку... Исходя из методики логических умозаключений, о которой Сасаки уже успел прослушать целую лекцию в исполнении "величайшего детектива мира" Шерлока Холмса, следовало, что исполнитель - Орфей, а пытается он... Исцелить или поддержать не совсем обычным образом перенесшего рейшифт мастера.
Ассасин, хоть и обладал сопротивляемостью к ментальным воздействиям - и то заслушался; песнь лиры, далеко разносившаяся в ночной тишине, была совсем не похожа на музыку, что самураю уже доводилось слышать. Она была... словно живой? Расцветившей ночной подлесок вереницей солнечных зайчиков - или давшей краски обычно серебристо-холодному свету луны. Одним словом, чувствовалась рука мастера - не разбиравшийся в искусстве нот мечник, тем не менее, обладал чутьем на подобное и не мог не выразить уважение умельцу. На душе стало как-то легче, мысли потекли оформленным потоком, а  было слова сложились в мозаику.

Тряхнув головой, словно избавляясь от внезапно возникшего наваждения - это надо же, такими глупостями сознание заполнять во время задания - самурай прислушался к связи с коллегами и мастером. Первые определенно были в порядке, вторая... все так же генерировала неразборчивый шум, разве что в очень тихом варианте, как будто спала. Но, может, Кастер чего-то в этом роде и добивался? Едва ли волшебница на охоте будет серьезным подспорьем, а если она еще и не в адеквате - имеет все шансы оказаться в роли помехи.
Из города к берегу тянулась хорошо натоптанная тропа, по местным меркам чуть ли не тракт. Её удобно окаймляли редкие заросли, к помощи которых Ассасин, как и раньше, прибегнул.
Ограждение, несмотря на свой чисто символический характер, успешно сдерживало любопытствующих. Присев на ветку ближайшего дерева, Сасаки присмотрелся к снегу, по которому тянулась одинокая дорожка следов. И ведь было бы, с чего паниковать-то: на первый взгляд - абсолютно безобидное зрелище, если не концентрировать внимание специально, вообще можно принять за тропку, проложенную мелким копытным, вроде ослика или козлика. На второй, правда, пришло понимание неправильности: учитывая характер деталей - расстояние шага, постановку конечностей, глубину отпечатка - Коджиро готов был заявить, что существо, шедшее по берегу реки той ночью, определенно не было четвероногим. Оно перемещалось на двух конечностях... К тому же, оканчивающихся раздвоенными копытцами. Определенно, что-то от христианских представлений о дьяволе тут присутствовало. Образ, действительно, беспокоящий - жителей японской деревни мысль об они, шатающемся между домами и заглядывающем в окна, тоже весьма встревожила бы.
Отслеживая дорожку следов, Ассасин убедился, что они тянутся от города в направлении лимана, у края воды начинают петлять, затем разворачиваются обратно к Эксмуту и, через несколько десятков метров, пропадают.
Что ж, о полном понимании речь явно не шла, но полученную информацию стоило сообщить коллегам... Коджиро поднялся, собираясь возвращаться.

Пальцы Орфея покинули струны лиры, как только мастер потеряла сознание. К счастью, Энмеркар был рядом и подхватил ее тело, не позволив ей получить дополнительный ушиб или вывих вдобавок к ее нынешнему плачевному состоянию. Герой склонился над мастером, задумчиво глядя ей в лицо. Что же произошло? То, что музыка певца подействовала на Джин таким образом, значило, что ее разуму в процессе переноса был нанесен более серьезный урон, чем он надеялся. Это была не обычная потеря ориентации, замешательство или легкое помутнение сознания. Нет, бедная Джин пострадала даже значительнее, чем аргонавты от песен коварных сирен. Орфей даже не был уверен в том, что им не придется обратиться к медицинскому персоналу Халдеи, чтобы восстановить ее разум. Надежда на то, что ей поможет здоровый сон, впрочем, была. В каждом человеке существовало множество внутренних резервов, и им оставалось только положиться на то, что ее организм сам справится с недугом. Иначе перед ними стояла перспектива быть лишенными в этой сингулярности какой-либо поддержки со стороны мастера. Что было... не так уж и страшно, на самом деле.

Энмеркар, похоже, решил не скрываться и открыл вызвавший у Орфея некоторое любопытство магический том, принявшись творить разнообразную волшбу направо и налево, как и положено Кастеру. Греку не так уж и много было известно о первом короле древнего Урука, но он знал, что способности шумера имеют божественное происхождение, поэтому он ощущал с ним некоторую общность. В том или ином виде, они оба были сосудом для воли богов на земле, но оба были в то же время и чем-то большим, чем простыми марионетками. Собственные силы Орфея не так хорошо подходили для большинства тех вещей, которыми был сейчас занят Меркар, всё же он не был магом в обычном смысле этого слова. Хотя, конечно, для того, кто знал божественный язык и божественную традицию Эры Богов настолько хорошо, как он, подобное заявление было бы лукавством.

- Возможно, ты путаешь меня с Асклепием? Музыка способна творить чудеса, но даже она не всемогуща, - усмехнулся Орфей на откровенно льстивые речи Энмеркара. Их силы, когда речь заходила о магии, в конце концов, имели почти одинаковые корни. А что касается его искусства как музыканта и певца, разве его самой знаменитой легендой не была песня о вселенской скорби? И истории о том, как он заставлял танцевать скалы. Даже в путешествии за Золотым Руном он хоть и успокаивал несколько раз распалившихся товарищей, но целительная сила... он мог попытаться, конечно. Но он уже только что попытался, и не добился никакого результата, помимо счастливо сопящего мастера.

Счастливо сопящего? Наблюдая за разлетающимися в разные стороны страницами, Орфей чуть было не пропустил важную деталь - неестественную округлость под пальто мастера - ниже груди, почти возле живота. Осторожный тычок в нее выявил только то, что там что-то мягкое. И, похоже, живое. Маленький зверек? Мысленно извинившись перед спящим мастером, Орфей расстегнул ее пальто и рассмеялся от увиденного. Во внутреннем кармане пригрелся непонятно каким образом туда попавший зверек-фамильяр из Халдеи. Теперь, разбуженный, он вопросительно смотрел на певца, сонно водя ушами и вдыхая холодный воздух девонской ночи. Покопавшись в своей памяти, Орфей вспомнил, что его зовут Фоу. Почесав случайного пассажира пальцем за ушком, грек спросил у того:
- Как же ты сюда попал? Искал приключений на свой пушистый хвост или просто уснул не там, где нужно? Раз уж ты здесь, ничего не поделаешь. Хочешь прогуляться с нами по ночной Англии?
Приглашающе похлопав себя по плечу, Орфей подождал, пока тот выберется наружу или залезет обратно, если таково будет решение похожего на белку зверька, и застегнул обратно пальто Джин. После этого он обратил внимание на находящийся в ухе волшебницы передатчик и, вынув его, поместил в своё собственное.
- Приём, приём. Я Сокол, вызываю Гнездо.
...
- Прошу прощения, современные фильмы такие занимательные. Халдея на связи? Это Орфей. У нас случилась небольшая неприятность: перенос плохо повлиял на мастера, она не в состоянии выполнять миссию. Я погрузил ее в сон, но было бы хорошо как можно быстрее доставить ее до медблока.

Отредактировано Orpheus (2020-01-14 02:14:52)

Странности, однако - размышлял Коджиро, вновь ведя взглядом по обрывающейся цепочке следов - Они разве не должны тянуться чуть ли не на четыре десятка ри?
Во время брифинга, по крайней мере, упоминали весьма внушительное расстояние. Что-то около ста пятидесяти километров - современной меры расстояния, равно приблизительно одной четвертой ри, услужливо подсказал дарованный во время призыва запас знаний.
С другой стороны, все на том же инструктаже сообщили, что существо непонятным, буквально волшебным образом преодолевало препятствия. То есть непосредственно его никто не наблюдал, но цепочка следов упиралась в стену или, например, берег реки, продолжаясь с другой стороны. Может, и тут что-то подобное... Лиман, к несчастью, был слишком широк, чтобы глаза, пусть даже принадлежавшие Слуге, могли разглядеть что-то столь мелкое на противоположном берегу. Днем еще может быть, но в ночи, когда из источников света лишь небо над головой...
Желание продолжить выслеживание, отправившись и дальше в одиночку, было достаточно сильным. Однако Ассасин воспротивился ему, припомнив слова наставника о том, что несдержанность в мелочах способна погубить даже великое дело. Было неразумно отделяться от группы столь сильно, учитывая условия экспедиции. Да и просто неэтично, в конце концов - оба Кастера общались с безымянным самураем, невзирая на его статус, приязненно и вежливо, а потому заслуживали подобного же отношения.
И это не считая проблем с мастером, которая, насколько Сасаки мог судить по телепатическому каналу связи, так в себя и не пришла.
Словом, стоило посовещаться с группой и обсудить дальнейшие действия.
Приняв решение, Коджиро совершил прыжок в сторону, откуда пришел. Однако в процессе заметил нечто интересное, а потому слегка изменил траекторию и, легко крутанувшись на ветке, за которую уцепился рукой, спустился чуть ниже. Поодаль от тропы, частично накрытый ветвями упавшей ели, лежал вытянутый предмет темного цвета, выделяющийся на фоне снега. Характерных очертаний - Ассасин поручиться готов был, что это... выражаясь опосредованно, бренные останки вместилища покинувшей землю души.
Ель предоставляла отличную наблюдательную позицию. Как следует осмотревшись, Ассасин подметил, что "лишних" следов рядом не имеется.
- Ладно - пробурчал он под нос и, примостившись на раскидистой лапе ели, приподнял труп за воротник. Зрелище человеческого тела, учитывая прошлое Коджиро, ни малейших душевных метаний, в нем не вызвало.
Внимательно оглядев мертвеца синими глазами, Сасаки разжал пальцы, позволив телу вернуться на снежную подстилку. Конкретики  по-прежнему недоставало. То есть кое-что самурай, конечно, узнал, но...
Исходя из черной рясы, а также валяющейся рядом книги - судя по виду, молитвенника - можно было сделать вывод, что погибший принадлежал к числу священнослужителей. Это раз. Видимых повреждений на нем зоркий взгляд убийцы не приметил. А вот лицо было искажено гримасой страха, что, очевидно, и стал причиной смерти. Это два. Еще один факт, менее очевидный, гласил, что, если в преддверии появления дьявола жители Эксмута даже не пытались искать священника, вероятно, он не местный. Но это предположение стоило отнести к разряду спорных. Или не заметили пропажи? Маловероятно, полуприсыпанные снегом следы и общая твердость тела говорили о том, что произошла смерть как минимум несколько часов назад. Достаточно для того, чтоби обитатели маленького городка успели всполошиться. Или нет?
Пожав плечами, Ассасин дотянулся и до молитвенника. Книга, лежа на снегу, успела порядочно отсыреть - даже текст разобрать не казалось возможным, разве что номер страницы. Фотография, выступавшая закладкой, тоже изображала, судя по отдельным деталям, человека неживого... Выбор для священнослужителя странный, это Сасаки мог сказать даже при достаточно скромном знакомстве с христианством. Надежды на то, что библия (это, кажется, была она?) привнесет в произошедшее какую-либо ясность, было немного, но все же японец решил прихватить книгу с собой. Авось Кастеры и сумеют какую-нибудь пользу извлечь, это их профиль - интеллектуальный труд. А для полиции местной ущерб от этого едва ли будет, раз уж они умудрились погибшего в нескольких десятках метров от тропы не заметить.
На секунду самурай заколебался, потом решил, что пройдет по следу погибшего в обратном направлении и вот тогда уже точно вернется к команде.

Наблюдая за любопытным зверьком, Орфей не смог сдержать теплой улыбки. Он знал о том, что Фоу являлся компаньоном предыдущего мастера Халдеи, но, как верно предположил Энмеркар, о его истинной природе певец мог только догадываться. Но он понимал, что недооценивать инстинкты и возможные скрытые силы магического создания, прошедшего через большое количество битв - пусть и в качестве наблюдателя/поддержки - было глупо. Поэтому смену поведения создания Орфей воспринял серьезно.
- Мой друг, будь настороже, - предупредил он Энмеркара, - Возможно, нам не придется долго искать нашего дьявола. Пиано сразу в фортиссимо, как сказали бы музыканты этой эпохи.
Сталкиваться лоб в лоб непонятно с чем было, на самом деле, далеко не идеальным вариантом для двух Кастеров и Ассасина. Их сила лежала в планировании и скрытности, а не в атаке вслепую. Но будь они хоть трижды величайшими героями, всё равно держать под контролем все обстоятельства было не под силу даже им. Один старый знакомый назвал бы это судьбой.
Выслушав ответ Халдеи на запрос рейшифта, Орфей кратко ответил, что ситуацию понял, и прервал сеанс связи. Передатчик он решил оставить в своем ухе на случай того, что ситуация как-то изменится. Кратко пересказав Энмеркару разговор, грек заключил:
- Если наш нарушитель порядка не встретит свою немезиду прямо сейчас, то нам стоит найти теплое место под крышей и обезопасить его по возможности. Заодно осмотрим город и разберемся в ситуации получше. Что думаешь, Фоу?
Певец легонько почесал сидящего на плече фамильяра за ухом. Обвившийся вокруг шеи Орфея пушистый хвост щекотал щеки, мягко напоминая о присутствии почти невесомого зверька.
- Но сначала, разумеется, мы дождемся нашего восточного друга. Интересно, что его задержало?
В чем певец был практически абсолютно уверен, так это в том, что в битву ни с кем он вступить не успел. Так близко колебания магической энергии почувствовал бы даже он, не говоря уже о развернувшем свой фолиант правителе древнего Урука. А это значило то, что они могли позволить себе еще немного подождать. Чем Орфей и занимался, поглаживая белоснежную шёрстку неожиданного попутчика и размышляя, сколько сарказма было в словах Энмеркара, который, наверняка, знал конец истории про Эвридику.

Отредактировано Orpheus (2020-04-06 05:09:36)