[icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2019/10/0d5c4ae828e1b394424bfdc6c46042ec.png[/icon]По какому принципу отбирались команды для рейшифтов - вопрос, волновавший мага с первых дней наблюдения, но остававшийся без чёткого аргументированного ответа. Количество доступных, не задействованных на данный момент Слуг и Мастеров, их способности, особенности миссии, взаимопонимание в команде - какая-то часть факторов должна была включать в себя эти пункты. Но по мнению МакРемитц, всё это часто не совпадало со здравым смыслом.

Хотя в данной миссии, казалось бы, даже придраться к подбору “путешественников во времени” было нельзя. Слуга родом из тех земель, куда и надо было отправляться для разрешения конфликта, подходил как нельзя лучше. Болеющий, радеющий за свою родину. Знающий о ней всё.

Отправить вместе с ней её же Мастера была не менее логичным решением. Конечно, в том случае, если они действовали бы в команде слаженно. И доверяли друг другу.

Почему не было в команде третьего? Не то чтобы ресурсов не хватало. А учитывая информацию с брифинга - не помешала бы дополнительная сила.

Вот только ничего не стыковалось друг с другом.

Это была первая совместная миссия Кастера и Базетт. И началась она не самым лучшим образом. Инструкции, данные перед отправкой к месту назначения, похоже, слушала только сама маг, тогда как Нитокрис с трудом выдержала этот разговор до конца. Ей было больно это слушать.

Пожалуй, если бы дети богини Дану вдруг переместились в современные реалии, они бы тоже хватались за голову от ужаса. Если, конечно, учесть, что прошлое одновременно и романтизировано, и, напротив, выставляется зачастую в уж очень неприглядном свете.

Как бы то ни было, разговаривала Кастер мало. А едва рейшифт завершился, тут же отправилась осматривать окрестности. Она была там - высоко-высоко, под небесным сводом. Глубокая проступающая чернота неба уже грозилась вот-вот поглотить землю, но шпиль грандиозной мечети словно защищала её от падения.

Этот воздух… Он столь прозрачен и чист, что, казалось, можно услышать шелест своих мыслей. Может, потому людям тогда казалось, что они могут слышать самих богов?

Кем была Нитокрис? Человеком, которого её собственный народ хотел забыть. Одиноким человеком, не нашедшим покоя. Да, конечно, ещё и фараоном. Но был ли её статус главной проблемой, Базетт пока не решила.

Многочисленные герои прошлого, коими полнилась Халдея, зачастую держались просто как с персоналом, так и с Мастерами. Дело было не в том, что они все как один ратовали за общее дело и потому проявляли вежливость. Многие на самом деле не считали свои прошлые заслуги поводом выставлять их напоказ и вставать в позу - да и кому это надо, если все и так в курсе?

Но Кастер была другой. Она неохотно отзывалась на попытку ментальной связи, избегала общения и держалась очень надменно и капризно. Учитывая её историю - то, что энфорсеру удалось выяснить - не то чтобы это удивляло. Но очень усложняло коммуникацию. Ни о каком доверии речи пока не шло. Что, несомненно, огорчало.

Ведь если контракт заключен, то вы готовы прикрывать друг другу спину и довести дело до победного конца… так когда-то думала Базетт, верящая в романтизированную и идеалистическую картинку, которой была очарована много лет назад. Ни до, ни после так называемой Войны за Грааль она не работала с кем-то бок о бок, если не считать той части биографии, что хотелось бы оставить там - в далёком прошлом из несуществующей теперь жизни.

Но ощутить, каково это - когда тебя не бросят, когда тебе поверят - в глубине души хотелось до сих пор.

Нитокрис появилась перед магом, когда та неспешно осматривала ближайшие здания, погруженная в свои мысли. Кастер, похоже, не понравилось то, что она увидела даже больше, чем то, что она услышала на брифинге, а потому её недовольство теперь ощущалось почти физически.

- Почему нас не смогли доставить сразу в Уасет? Меня вынуждают тратить столько времени на дорогу вдоль Нила на юг. Ты хотя бы умеешь водить машину?

- Потому что так работает система рейшифтов. К тому же, это небезопасно. Нельзя сразу попасть в эпицентр происходящего, не разузнав обстановку.

Пока терпение всё ещё спокойно обволакивало сердце, убаюканное лживой тишиной ночи, Базетт отвечала кратко и довольно сухо. Она не ощущала раздражения или досады - только желала действовать осторожно и максимально эффективно. Проклятия фараонов - это, пожалуй, посерьёзнее выслеживания самых опасных магов.

Ну а то, что её собственный Слуга на дух её лично выносить не может - а это читалось во взгляде, мимике и жестах - что ж, это придётся пока проглотить. На случай неповиновения всегда был козырь в рукаве, но применять его не хотелось - ведь партнёры работают совсем не так.

- К тому же… - голос стал немного уставшим, - есть ещё как минимум две причины, почему мы здесь. Первая - здесь скоро что-то определённо случится. Вместо преступника могут пострадать все местные. И вторая - если опасность угрожает этому городу, возможно, виновник… или причастный к случившемуся скрывается именно здесь.

Нет никакого смысла сразу срываться с места и мчаться сквозь прекрасную “арабскую ночь”, сопровождаемую нашествием неясно чего. И машину в такой час им никто на прокат не одолжит. И, чёрт возьми, в каком они вообще году - посмотрят ли на них всерьёз в принципе? Если придётся, то надо будет действовать далеко не элегантно.

Так по какому принципу на миссию отбираются кандидаты, хотелось бы знать?

Впрочем, один из вороха нескончаемых проблем и вопросов Кастер разрешила тут же, кинув Мастеру накидку.

- Прикрой голову, ради любви Хатор.

Молча кивнув, Базетт последовала совету Слуги, выжидая, есть ли ей что добавить к её аргументам. И есть ли вообще что сказать по поводу этого города - колоритного и по своему красивого, но, конечно уж, не имеющего ничего общего обликом, архитектурой и культурой, рассказы о которых дошли из глубокой древности.

- Мне жаль, но история Египта, настоящая или нет - то, на чём здесь не прочь заработать. И привлечь зевак. А значит, надо искать зацепки в двух местах - крупнейшем историческом музее и там, где готовы продать что угодно любому, кто не поскупится заплатить. Но если первое нам доступно, то второе…

Тут маг замялась. Во-первых, как и самая история древнего мира, мир настоящий был полон спекуляций и конспирологических теорий. Утверждать что-либо о “чёрном рынке” и масштабах обмана со стороны как властей, так и торговцев, было нельзя. Если нынешняя сингулярность была версией, в которой проклятие по-настоящему пробудилось, то по поводу остальных проклятий фараонов ходили разные версии. Например, утверждалось, что на самом деле “копатели могил” погибали не от кары небесной, а потому что возглавлявший экспедицию человек не хотел делиться славой и деньгами со всеми. Или же, что многих открытий не было вовсе, а мумии были подделками - трупами простолюдинов, откопанных на местном кладбище и обмазанные смолой для маскировки. А чтобы никто об этой тайне не проболтался, всех причастных затем ликвидировали так же, как беглых магов.
И, говоря начистоту, Базетт такие реалистичные и лишённые магического ореола варианты казались более правдивыми.
Во-вторых, все эти россказни, даже будучи правдивыми, могли бы сильно ранить Нитокрис. И заставить её действовать необдуманно.И, конечно же, снизить шансы на успешное выполнение миссии. Ещё чего доброго она решит, что проклятие это справедливо - но виноваты ли жители в том, что жаждущие денег авантюристы готовы тревожить покой мёртвых?

- ...Люди готовы делиться информацией. А такое крупное событие обсуждают наверняка все. И уж точно это не прошло мимо внимания работников музея. Если притвориться, что мы не в курсе происходящего, они будут готовы рассказать всё и даже больше. Но для этого надо обеспечить их безопасность. Просто так чужим никто не помогает.

По сути, Базетт выложила все варианты действий, приведя свои доводы, но оставив решение за Нитокрис. Та была взволнована и нестабильна, напряжена, но попытаться ей что-либо навязать было бы большой ошибкой. Она совсем не глупа и жаждет скорее добраться до точки назначения лишь потому, что следовала эмоциональному, простому желанию: вина должна быть искуплена, а преступник наказан как можно скорее.

- Ты думаешь, нам это было неведомо?

Речь Нитокрис сквозила снисхождением. Похоже, она отнеслась к словам о расхищении и осквернении даже спокойнее, чем опасалась маг, учитывая, как она себя вела перед отправлением в рейшифт. Поди разбери эти перемены настроения…

Но это значило хотя бы то, что действовать Слуга будет более хладнокровно и здраво. Хотелось бы в это верить.

- Я знала, что в ваше время маги - вырожденцы без тени настоящей силы, но вы что, окончательно разучились делать фамильяров и поисковые чары?

Тень раздражения появилась на лице Базетт, но возразить она не успела. Пока Кастер осматривала окрестности, она не сидела без дела, и маленький поисковый фамильяр уже делал свою работу, но всё-таки ей хотелось воспользоваться и обыкновенными человеческими инструментами.

Люди, когда паникуют, охочи до распускания слухов, и если правильно слушать, можно получить готовую инструкцию по применению. Да и уточнять, что уговаривать людей можно при помощи старой доброй физической силы, теперь уже не представляло смысла… нет, пока не представляло смысла.

Ей ведь всё равно придётся это делать. Само чутьё подсказывало.

Но фараон взялась за дело сама. Грациозная, божественная по своей ауре, во всём своём блистательном великолепии: даже скорбя, она держалась так гордо… Интересно знать, как воспитывали людей того времени такими возвышенно-горделивыми, что даже стоять рядом с ними неловко?

Зацепки вели к музею. Фамильяр, уже не нужный, ещё какое-то время рыскал возле площади Эль-Тахрир, впитывая звуки, запахи и само веяние времени. Здесь пахло древностью и современностью. Отсюда доносилось эхо французских голосов, арабских возгласов, потусторонних криков неизвестного происхождения и хрипы задыхающихся от тесноты здания духов.

Существо, обернувшееся зверем, скрылось. Оно учуяло и поняло, что его работа здесь пока закончена. Те, кто выше и сильнее, заняли его место.

В отличие от него, Базетт не ощущала себя ненужной, скорее, несколько обескураженной. Бросив вежливое “Как пожелаешь” на просьбу, нет, приказ-дозволение Нитокрис сопровождать её в музей, маг решительно направилась в нужную им сторону - впрочем, подождав, пока царица сделает первый шаг.

Подозрительно тихо. Угнетающе вязкий воздух сгущался, и то тут, то там слышались шорохи, поскрипывания, всхлипы - может, кто-то пробежал по луже, может, кто-то укрылся от ненужных взоров в подворотне…

И было бы всё замечательно и даже привычно, за исключением одной детали: снова энфорсер работала не одна. И хотя она понимала, что в таком деле помощь Слуги не только необходима с практической точки зрения, но и полезна в плане знаний этого Слуги о эпохе и о проклятиях, и о потенциальном враге… Нет, это всё же невыносимо.

Невыносимо напоминает о собственном одиночестве, которое когда-то Базетт выбрала совершенно добровольно.

Она работала в команде и не имела ничего против неё, но в большинстве случаев на дело отправлялась одна. К тому же, коллеги по цеху тоже думали в момент выполнения миссии только о работе и не отвлекались на другие вещи, а потому сложностей не возникало.

После того дня, что разделил жизнь на “до” и “после”, Базетт сознательно отказывалась работать с кем-либо ещё. По ряду причин.

Но нахождение в Халдее этого не подразумевало, и она снова, почти что добровольно дала согласие. Хотя и не рассчитывала, что количество её Слуг так быстро возрастёт…

Кастер, Нитокрис, была единственной женщиной-Слугой, и ярко выделялась не только среди команды, но и среди многих других Слуг вообще. Хотя многие черты в ней выдавали ребёнка, её стать и внутренняя сила внушали уважение. Она знала, чего хочет - так казалось. И знает себе цену - так тоже казалось. Она изящна, её движения плавные, речь - колкая, острая, немного неуклюжая, но отточенная в те моменты, когда она была настроена серьёзно.

Такой Базетт её видела. И хотя попытки поиграть в царицу в такой-то компании немного напоминали повадки местных магов из Ассоциации - там за кровь и происхождении готовы были голову оторвать, или, напротив, бросить к ногам весь мир и пресмыкаться с повадками муравьёв - всё же её выгодно отличала одна важная черта.

Ей не внушали и в ней не воспитывали эту важность. Она будто впитала её с рождения и просто знала, что является очень важной. Очень значимой. Есть за что уважать… но как же неловко.

- Ты знаешь о женщине, чей дух был потревожен? Нефертари Маренмут была царицей величайшего из фараонов, матерью пяти его детей. Она - добрейшая, невинная душа, но несложно представить, как тщательно фараон Озимандия стремился сберечь ее покой. Это его гнев, любовь и скорбь сейчас идет из Уасета. Будь к этому готова.

Дослушав до конца, молчавшая всё это время маг ответила.

- Нет. Я была в Каире, но очень давно - пожалуй, лет семь-восемь назад. Беглый маг слишком увлёкся местными ритуалами и похищением того, чего трогать не следовало. Он себя выдал. Пришлось его убедить в том, что так делать нельзя. Но сверх того? При моей работе… некогда любоваться историческими ценностями.

Скомканно, сжато, по делу - как того и требовалось. Тем более, что они уже практически дошли до места назначения.

Возведенное всего-то пару лет назад здание Каирского национального музея встретило путников тишиной и танцем теней на стенах. Вокруг него простирался сад, охраняемый статуей сфинкса из красного гранита. Величавое создание безмолвно взирало на невольных нарушителей порядка.

Вокруг было ни души - музей закрывался рано, и посетителей, похоже, уже не ждали. Но свет в некоторых окнах всё-таки горел.

- Здесь мне тоже довелось побывать. Хотя, конечно, сейчас музей выглядит несколько… иначе. Где-то здесь находится бюст Огюста Мариетта - он когда-то приехал сюда, в Египет, чтобы отыскать церковные рукописи. Но в итоге влюбился в эту землю…

Базетт сама не понимала, зачем она вдруг решила упомянуть этот пустячный факт. При выполнении своего задания она наведывалась сюда за консультацией - здесь были свои люди, которые связали некоторые сведения воедино и разъяснили, какими именно проклятиями увлекался тот злополучный беглец. И откуда черпал вдохновение.

Почему ей запомнилось это имя? Возможно, потому что один из работников музей в своё время прожужжал уши о нём, не желая никак переходить к сути. А возможно, потому, что его страсть и мечта невольно разжигали интерес.

- Этот музей был открыт именно благодаря ему. Правда, первое здание не уцелело. А второе он увидеть при своей жизни не успел. Иронично…

Женщина усмехнулась.

- Всю свою жизнь положил на благие для чужой ему страны дела. А по сути, любой музей - он и источник памяти, и место свидетельства святотатств прошлого.

“Что важнее, интересно? Чтобы потомки знали о том, что когда-то происходило, о том, что ты жил, творил и строил - или же лучше утонуть в забвении, в бескрайних песках истории, но зато ни одно сокровище, открытие, склеп, тайна - никто не будет потревожено?”

Вопрос, на который бы хотелось узнать ответ. Но который задавать было бы слишком….
Неловко?

Почему же ей неловко рядом с Кастер?

Поэтому вместо вопроса она просто направилась ко входу и решительно дёрнула за ручку. Которая, конечно же, не поддалась - внутри находились сотрудники, но они бы не хотели, чтобы их покой кто-то тревожил.

Мгновение. Заминка. Перевод взгляда на Нитокрис. Правая перчатка начала излучать мягкий серебристо-изумрудный отблеск, активируя руны. Ещё мгновение - и замок сорвало, открывая - нет, будто выбрасывая - дверь настежь.

Эхо от удара разлетелось по пустынному залу. Пока ещё никто не заметил вмешательства - у них ещё есть минута-другая.

Около ста залов. Два этажа. Пленники музея, гости прошлого, затаившись, будто бы обратили свои взоры на тех, кто пришёл это прошлое исправлять...

[icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2020/03/5dae276aff13d26cda255071fcb2ef5d.jpg[/icon]Вся напускная важность Нитокрис будто испарилась, едва они приблизились к зданию вплотную. Неудивительно - это буквально то место, где захоронены твои предки - вернее, то, что от них осталось и то, что притащили из их личных усыпальниц воришки, авантюристы, лихачи и археологи.

Базетт и сейчас казалось, что времена слишком быстро поменялись, а каково человеку, который увидел свои личные земли спустя века? Невозможно осознать и понять.

Однако внутри здания, едва проход был обеспечен, Кастер снова нацепила на себя маску снисходительного правителя. Возмутилась грубости. Милостиво позволила что-то сделать самостоятельно. Бескомпромиссно заявила, куда и зачем они пойдут.

Если бы у двух путешественников во времени была сообразительность и желание остановиться и проанализировать своё поведение, пожалуй, они бы смогли увидеть, как похожи. Едва ступив на свою землю, на своё поле деятельности, в сферу, что была им родной, они менялись молниеносно, отбрасывая сомнения, страхи, комплексы и всякие излишние размышления. Но глубоко внутри их обеих что-то терзало. И, вырванные из своей стихии, они теряли самообладание.

Но они этого не замечали. Первая была взволнована предстоящими открытиями, вторая испытывала волну раздражения и нетерпения - совсем не просто так она выбила дверь в порыве гнева.

- Если хочешь допросить его, он ответит на твои вопросы через сон. И, знаешь, любая дверь распахнется передо мной сама, если я этого пожелаю. К чему поднимать столько пыли?

- Незачем, - сразу же отозвалась Базетт, едва дослушав, - охранники вряд ли знают что-нибудь полезное об экспонатах, и уже тем более о тех, кто занимается конкретным проектом.

Её уже тоже вряд ли слушали. Кастер, взволнованно перелистывая брошюру и что-то, кажется, бормоча про себя, заявила, что они “не пойдут в зал с мумиями”. А они разве туда собирались? Им нужен тот, кто что-то знает об этих экспонатах и о том, какое открытие было недавно совершено, и это было ясно ещё от её собственного фамильяра. Зачем чёртовы мумии?

Впрочем, то было мимолётное недоумение. Конечно, ей страшно и, конечно, ей бы хотелось узнать что-то о том времени, когда она уже не правила на своей земле. Что ж, спорить сейчас будет себе дороже, а если нагрянет беда - тогда-то и придётся пустить в ход свою свою грубость - но уже не по отношению к дверям, а по отношению к тварям, что захотят привести в исполнение таинственное проклятие.

Охрана больше не помешает, по крайней мере.

- Смерть есть таинство, - ответила Кастер на неловкий пассаж о значимости музеев, -  Погребение есть тайна. Но не здесь. Благом было бы перезахоронить древних царей, вернув их в Вечное Царство вместе со всеми их вещами. И уж точно не копать дальше могилы, которые еще не успели вскрыть…

- Там, где есть выгода, таинство будет нарушаться. Табу, запреты, правила, святотатство - там, где есть выгода, нет запретов.

И больше сказать по этому поводу нечего. Неважно, о чём шла речь - о знаниях, деньгах, безопасности или выживании - человеку сами боги не были запретом, если их эпоха давно прошла, а их возмездие откладывалось во времени.

- Осквернение - горе, даже если всё найденное потом хранится на этой же земле и в этой же стране. Но огромное количество таких вещей продаётся и вывозится. Музеи, какими бы они тебе ни казались - единственный способ увидеть прошлое вживую.

Короткий полуфилософский разговор подошёл к концу, и теперь два вторженца неспешно осматривали экспонаты в полутусклых помещениях. Проходя мимо коридоров, Базетт искала взглядом любые двери, которые могли бы вести в кабинеты для персонала, но, похоже, всё находилось на втором этаже или где-то в другом крыле.

Ей пришлось просто идти следом за Нитокрис, желая, чтобы эти залы поскорее кончились. Но затем к женщине вернулось спокойствие - Кастер притихла, впечатлённая увиденным, но вместе с тем тоже перестала щетиниться и закрываться. Она не говорила, и даже не бросала взгляд на своего Мастера: впрочем, ничего нового. Пока можно подыграть, тем более что часа Икс всё равно оставалось недолго.

В основном проходя мимо экспонатов с некоторой долей равнодушия, иногда, ожидая, пока Нитокрис насмотрится на всё это великолепие, Базетт тоже задерживала взгляд на какой-нибудь безделушке.

Перед одной из витрин женщина остановилась, украдкой взглянула на Нитокрис, будто желая что-то спросить, но затем передумала и снова вернулась к предметам, расположенным за стеклом.

Со стороны могло бы показаться, что ей интересно. Взгляд блуждал, словно бы Базетт читала надписи и что-то изучала. Но на самом деле она глубоко задумалась о чём-то своём, о чём делиться со Слугой всё равно бы не стала. По крайней мере, не сейчас.

В её роду историю своего народа, страны и того, что существовало - в реальности или мифах - в прошлом знать было не просто принято. Это являлось чем-то таким же естественным, как и знать имена своих родственников.

Ничего удивительного в этом никто не находил: сама сила этого семейства напрямую была связана с теми, кто правил Éire с древнейших времён. Балор, дети богини Дану, Мананнан, Киан и, конечно, Ламфада, он же Самилданах, он же Луг - о любом из них можно было услышать занятную историю даже от бывшего Исполнителя, хоть и в своеобразном пересказе. Просто часть жизни: быстротечного детства, утраченной юности… Время летит быстро, но только люди могут понять эту скоротечность. Боги, чья эпоха давно ушла, смотрели на вечность и смертность иначе.

И, похоже, там, в этих украшениях, вазах, утвари и иных хаотично расположенных предметах беспокойные, уставшие глаза увидели что-то из прошлого. Музей - воистину место, где люди видят смерть вплотную, не осознавая этого.

Короткий вздох и шаг назад - как раз вовремя, потому что Нитокрис впервые за эти тянущиеся как вечность минуты соизволила обратиться к Мастеру лично и без высокомерного тона.

- Мен-Анх Нефер-Ка-Ре. Это картуш моего отца.

Словно не сразу отойдя от временного погружения в себя, Базетт не нашлась, как это прокомментировать, но Нитокрис продолжила свой рассказ. Он был кратким, но тёплым и трогательным, и женщина не сдержала ответной вежливой улыбки.

Вряд ли от неё требовался ответ. Да и что она скажет? Несомненно, тот факт, что великий дух из давнего прошлого смог отыскать здесь что-то, что подняло настроение и подтолкнуло на счастливое воспоминание, не мог не порадовать. Напряжение передавалось обеим, а так работать будет непросто.

Но что принято говорить в таких случаях, Базетт не могла придумать. Душу ей обычно не изливали. А каждый раз, когда пытались, ей становилось немного неуютно. В голове начинали роиться мысли: это вежливость, искренний порыв, проверка или просто случайность?

Всё, что она могла - просто улыбнуться, показав своё дружелюбие и в какой-то степени понимание. Удалось и немного расслабиться, и, быть может, Нитокрис это почувствует и отодвинет планку враждебности. Но не посчитает ли такую реакцию грубостью, словно бы эти слова ничего не значат для Мастера?

Прошло уже довольно много времени с тех пор, как пришлось поселиться в Халдее, но, увы, ощущать себя в безопасности поводов было мало. И хотя довериться она уже вполне могла, но выйти на уровень выше - на близкую дружбу, было трудно. А может быть, просто страшно.

Прошлая единственная попытка почти привела к смерти. Стоит ли рисковать и открывать душу?

Впрочем, и времени было не очень много. Где-то здесь были ещё люди, по странному стечению обстоятельств решившие не проверять источник шума. Возможно, они надеялись на охрану. А возможно, были увлечены чем-то своим… эти исследователи, как и особо вдохновлённые маги, минуты не могли прожить без своих открытий.

На очередное повеление Кастер ответила коротким кивком. Если уточнить, куда же она хочет в итоге идти и долго ли они будут рассматривать экспонаты во всех триллионах залов, это будет звучать невежливо, а приступить к делу уже не терпелось. Это хранилище прошлого… оно…. раздражало, одновременно навевая что-то из былых времён, о которых не хотелось сейчас думать. Как и о том, что это за игра такая - сенет, и как в неё играть.

Похоже, цель была на втором этаже. А быть может, и нет - кто знает, кого хочет найти Нитокрис. Базетт считала, что стоит поискать людей из этой эпохи, потому что все эти прекрасные мумии, несомненно мудрые при жизни, когда ещё были людьми, сейчас были слишком мёртвыми, чтобы рассказать хоть что-то полезное.

Наблюдать за прекрасной Кастер, что из самодовольной всезнайки вдруг открылась с другой стороны и теперь тихо, почти трепетно изучала результат сверхчеловеческих усилий по сохранению культуры, было более чем интересно. Её мягкие, плавные движения обрели естественную красоту и лёгкость вместо несколько нервозного, показного изящества.

Но с другой стороны, быть окруженной тягостным прошлым, не иметь представления о том, что делать дальше и быть вынужденной погрузиться в собственные мысли давило, изнуряло и раздражало. Не здесь и не сейчас стоило предаваться размышлениям. И не рядом с этой Слугой. Ей пока не хотелось лишних вопросов, на которые у неё всё равно нет ответа.

Однако делать было нечего - если для Нитокрис все эти таблички, камушки, украшения и мумии имели какой-то смысл и могли дать некую подсказку, то для Базетт это были просто древности - без каких-либо привязок к реальным людям или событиям.

Маг вслушивалась в шорохи, всматривалась в частицы пыли, витающие в воздухе и пыталась найти хоть какую-то зацепку лично для себя. Мышцы её были напряжены, а нервы натянуты как струна - ей хотелось действовать, а не стаптывать обувь почём зря. Но Базетт держала себя в руках, потому что для её Слуги это место - нечто большее, чем просто потенциальные залежи улик.

И, наконец, тягостное молчание прервалось появлением Меджеда. Странные юркие существа, которые были преданы Нитокрис и выполняли любые её поручения. Любопытные, пугливые, смешные… Они незримо следовали за Мастером Нитокрис, пока та находилась в Халдее, и их повадки Энфорсер более-менее успела изучить. Впрочем, пока что интереса особенного они для неё не представляли - она относилась к ним как к некой усовершенствованной фамильяров, но не более того.

Существо издавало забавные звуки и потешно двигалось, но внимание Базетт уделила только переводу этого треска и топота на человеческий язык, и коротко кивнула в ответ Нитокрис.

И когда процессия двинулась к обозначенному месту, женщина едва заметно вздохнула с облегчением: молчаливое напряжение вымотало её.

Там, в конце зала, простые смертные никогда не ходили. Это была святая святых персонала, но голоса, раздававшиеся за дверьми, отдавали напряженностью и враждебностью.

Базетт подошла совсем близко к двери, чтобы расслышать детали разговора. Она была бы готова в любой момент ворваться в помещение и разобраться лично, но на этот раз именно бездействие наконец-то принесло свои плоды.

Один из голосов принадлежал человеку, который не просто мог бы знать, где искать подсказки, но напрямую был связан с их заданием. Мужчина в возрасте пытался воззвать к благоразумию и умолял выслушать его, но явно раздраженный собеседник был уже на грани и, похоже, намеревался поскорее убраться восвояси.

Нитокрис, выказывая великую милость, своё предложения по дальнейшим действиям не произнесла вслух, но взгляд был более чем красноречив. Неохотно, но покорно маг отступила в сторону от двери, так, чтобы её не было видно, когда та откроется.

Как и предполагалось, рассерженный мужчина, резко распахнув дверь, широкими шагами направился было прочь. Уже через пару секунд ему предстоит поменять свои планы и погрузиться в глубокий сон, так и не успев заметить нарушителей спокойствия.

Базетт же, когда первая жертва покинула помещение, успела выставить вперед руку и резко, даже грубо преградить путь тому, кто наверняка ответит на их с Нитокрис вопросы. Расстроенный профессор - или ещё какой учёный? - хотел было кинуться вслед за несговорчивым собеседником, но не успел даже выйти из комнаты. И, казалось, потерял дар речи.

Напряжение и утомление, доселе словно туго стянутая стальная пружина, вырвались на свободу нетерпеливым и разрозненным всплеском энергии. Движения женщины стали резки и точны, а взгляд заледенел. Она не была зла - но привычное состояние ожидания опасности и желания устранить её физически - не та привычка, что стирается с годами.

Впрочем, убедившись, что “профессор” никуда не сбежит, Базетт слегка отступила. Окинув взглядом пойманного человека, она сухо, но без враждебных ноток заметила:

- Похоже, Вас не очень-то хотят слушать. А мы, - женщина кивнула в сторону появившейся из-за спины Нитокрис, - напротив, очень бы хотели кое-что узнать. Что именно творится по ночам в Каире и какое Вы имеете отношение к этой… Долине Царей?

То, что многим не нравилось в речи Базетт - её подчеркнутая вежливость. В приступе гнева или раздражения она, конечно, могла ввернуть словечко-другое покрепче. Но в основном её тон, едва она настраивалась на рабочий лад, становился холодным и отстраненным. Стиль речи - деловой, канцелярский и какой-то бездушный. Она словно отключала внутри себя какую-то важную часть, закрывала особенно уязвимую область, и слова служили щитом от проявления сильных эмоций.

Предположить, что же чувствовала Кастер по отношению к своему совершенно не женственному и грубому Мастеру было невозможно, но, похоже, её осуждающий взгляд мог бы убить простого смертного. Саму Базетт и то он мог бы покалечить - ей повезло, что своё внимание она полностью переключила на безобидного, но важного для их задания человека.

Похоже, Базетт погорячилась, а быть может, была уже измотана и не слишком хорошо контролировала свои эмоции. Как бы то ни было, простой и понятный жест и не менее красноречивый взгляд Слуги заставили её отступить и даже, в какой-то степени, прийти в чувство.

Едва заметно фыркнув на слова Кастер, женщина так и осталась стоять у входа, прислонившись спиной к стене рядом с дверью, словно показывая, что никто отсюда без её разрешения не выйдет, а сопротивление бесполезно. Этот жест был чистой привычкой - в рабочей обстановке нельзя было недооценивать людей из-за их возраста или видимой безобидности. Впрочем, и почтения далеко не все такие старики были достойны - у иных руки были по локоть в крови.

Потому, рассудив, что Нитокрис не без удовольствия и с чувством выполненного долга и гордостью будет сама говорить, что и как считает нужным, энфорсер просто заняла наблюдательную позицию. Уж красноречием она точно не отличается, и здесь даже не возникло бы спора.

Со стороны любой прохожий бы уверовал, что Базетт всего лишь телохранитель какой-то важной особы, а не Мастер, у которого в подчинении могущественный фамильяр.

И пока Нитокрис не переступала определенную черту, она может и сама так думать, если это поможет в выполнении миссии. Её не убедить силой. С ней не потягаться в харизме. Но что самое важное - здесь, на этой земле она и правда “в своей стихии” и точно знает, что делать. Стоит отдать ей должное.

Старик же, тем временем, заметно успокоился и даже согласился рассказать, что к чему. Таланту Кастер можно было позавидовать - она умела менять маски и показывать ту часть личности, что хотела, чтобы произвести нужное впечатление.

Вот только это тяжёлая ноша. Какая из них - настоящая Нитокрис? Та, капризная, пугливая и требовательная или эта, нежная и преисполненная понимания и доброты? Впрочем… так ли уж это важно?

Они очень непохожи и неизвестно, какое количество времени будут вместе работать. И всё же…

Но додумать мысль до конца Базетт не смогла - наконец-то учёный выдал более-менее полезную информацию, с которой можно было работать.

- Что происходит на рассвете? Я правильно понимаю, что эти существа нападают только ночью? Нападают ли на всех или ищут… конкретных людей? - с нажимом в голосе спросила женщина, намекая на очевидное.

Взгляд, переместившись со старика на Слугу, изменился, выражая уже спокойную заинтересованность, а не прямой упрёк.

- Кастер, что нам предстоит сделать, чтобы это остановить? Нам будет нужен транспорт, чтобы большую часть пути преодолеть до наступления следующего заката. Но надо знать, с чем именно мы имеем дело.

Косвенно это была просьба разъяснить детали конкретно для неё. Старик всё равно им, кроме как с информацией и, быть может, как раз транспортом, не поможет.

Впрочем, чувствовалось в голосе и нетерпение. Как Нитокрис не выносила грубости, Базетт не выносила тратить время впустую на разговоры с ненужными деталями. А нужные могла дать только Кастер - как та, кто имеет ко всему непосредственное отношение.

Задерживаться здесь, в этом напичканном реликвиями здании, не хотелось. Эти стены излучали холод, а экспонаты дышали смертью. Здесь слишком многое говорило о смерти, но, быть может, просто что-то здесь задевало женщину и заставляло задаваться вопросами, которые хотелось бы закрыть как можно скорее. Как и эту чёртову гробницу.