Стоит им снова отделиться друг от друга, разорвав цепь из сомкнутых рук, время возобновляет свой ход. Офелия перестает отчетливо слышать каждый стук своего сердца - не здесь, на фальшивом мосту, но в темной тесноте гроба для симуляций, где спит ее физическое тело.
Она прекрасно помнит по видеоотчетам все - и этот мост, и Слугу, кельтского героя, призванного в классе Кастер в своем аспекте друида. Его руны - хорошо знакомые, не те, что использует Сигурд, но волшебство кельтов другое, необычное и непривычное для скандинавских магов, настолько адаптированное и видоизмененное, что, видя его, Офелия и знать не знает, что так вообще было можно.
Маг в длинном плаще на вид как будто пускает корни, буквально врастая ногами в битый асфальт - который теперь и не асфальт вовсе, а мокрая черная земля. В воздухе гарь перебивает запах леса, и, приняв посохом удар щитом, друид покрывается корой. А после, оставив затвердевшую древесную оболочку, взрывает ее, без малейшего труда своей обманкой скинув Шилдер с моста.
Он выпрямляется, высокий и статный, ставит посох, немелодично звякнув подвесками на изогнутом навершии, и не спеша оборачивается на Офелию.
Его лица не видно, но ей отчего-то кажется, что теневой Кастер ухмыляется.
Офелия никогда не считала себя выдающейся волшебницей. Ей сложно принять данное по праву рождения достояние своей семьи как личное достижение - несмотря на заплаченную цену, забравшую годы жизни, здоровое тело и стабильную психику, способную испытывать и осознавать нормальные, человеческие эмоции. Но она не просто так вошла в семерку лучших среди сорока восьми, и не только глаз был этому причиной.
Марисбьюри в свое время вышел на нее без малейшего труда: о "вундеркинде", закончившем обучение чуть меньше, чем за два года, и уже в четырнадцать лет поступившей, с дипломом подмышкой, в отделение духовных эвокаций, говорили в Часовой Башне в то время довольно много и часто. Но когда всю сознательную жизнь не занимаешься, кроме волшебной практики, практически ничем, а в магической метке носишь почти восемьсот лет исследований, иначе быть вряд ли может.
Ее достижения - это менталитет хронической отличницы, просто потому что меньшего от нее не ждали. И в симуляторе за несколько лет в Халдее Офелия не погибала ни разу.
Она прекрасно знает, что Слуге - даже если речь идет о его тени - без помощи глаза противостоять не сможет, но открывать сейчас глаз кажется жульничеством. Это не бой Офелии, они обе пришли сюда ради Машу.
Офелия парой рывков подалась назад, спрыгнув на кусок битого асфальта, и крепко ухватившись за покореженные, горячие стальные перила. Вода, отдавая огненными бликами и черным смоляным блеском, сомкнулась над Шилдер, приняв ее в объятия. Офелия не видела ее - это чувство больше похоже на тактильный контакт, когда можешь будто бы дотянуться до чужой руки, минуя стену или закрытую дверь, так, будто их нет вообще.
- Sei Öl im Wasser, sei Luft im Wasser! - скомандовала она, чиркнув пальцем о край острой запонки на запястье. И, легко перескочив через перила, ухнула с моста вниз, вдогонку нескольким крупным каплям собственной крови.
Вода приняла ее не так как Машу, окутав прохладным коконом, и вытолкнув наружу, будто батут, абсолютно сухую и невредимую. Под ногами волшебницы блестящая смолистая гладь поверхности реки, ребрясь и волнуясь, была словно плотный водяной матрас - балансировать не совсем удобно, но вполне выполнимо.
А потом река так же резко "выплюнула" из своих недр и Машу.
